Новый политический язык: итоги года

2014 год стал не только годом смерти стабильного рубля, но и годом гибели большинства стилей русского языка. Чиновник, политик, дипломат, экономист, топ-менеджер и обыватель говорят теперь одинаково: казенщина, арго, язык бульварного романа, стэнд-апа и сказки. Вавилонское смешение стало то ли наградой, то ли наказанием за Крым и попытки построить странный «русский мир»: богатства выражений нет как нет, зато появилось невиданное со времен построения социализма единство в языке, который трудно поддается традиционным правилам стилистики и совсем непонятен со стороны, но носителям этого и не нужно. Зачем и о чем разговаривать с внешним врагом и «пятой колонной»? Главное, что друг друга понимаем, в отличие от строителей башни.

Пошли по беспределу

Странности с языком стали обнаруживаться во времена Майдана и присоединения Крыма. Министерство иностранных дел, которое и раньше не отличалось дипломатичностью стиля, вдруг заговорило языком криминальных сериалов и тюремных камер. Одним из любимых слов в заявлениях ведомства стал «беспредел». «В России возмущены тем беспределом, который сейчас царит в восточных областях Украины в результате действий боевиков так называемого «Правого сектора» при полном попустительстве новых властей, как они себя называют», – сообщили в ведомстве в мае. В июне уже министр Сергей Лавров возмутился «беспределом, который был устроен на глазах у полиции, более того, в присутствии министра внутренних дел (Украины)». Речь тогда шла о митинге с погромом посольства России в Киеве. В августе в МИДе обеспокоились трудностями с отправкой гуманитарной колонны в Донбасс и заявили, что «терпеть подобный беспредел, откровенную ложь и недоговороспособность нельзя». Действия стран НАТО в Ливии в сентябре наше министерство также назвало «беспределом». Казалось бы, а что тут такого, слово давно стало привычным в общем жаргоне, обозначает действия за гранью приличий. И во дворе беспредел – грязно, и в больнице беспредел – очереди, и с ценами тоже беспредел. Тем не менее память об уголовных корнях слова остается, оно означает действие в нарушение воровских понятий – «поступить не по понятиям, а по беспределу». Поэтому часто перед сомнительным выражением возникает «извините» – «извините, но это беспредел». 

Для дипломатического языка никаких «извините» нет – он должен быть очень точным (почти научным) и в то же время обтекаемым, все время резервировать окно для диалога: «наши партнеры», «совместные действия», пусть даже отношения между странами оставляют желать лучшего. На то и нужен язык дипломатии: ссорились? да никогда – были партнерами, был и никогда не прерывался диалог. 

Сейчас не то – читает, допустим, американский дипломат заявление МИДа на английском, потом решает почитать на русском: bespredel, what? Лезет в словарь и видит – «не по воровским понятиям». Что думать? Отвечать лексикой американских тюрем? Впрочем, с «беспределом» еще можно разобраться – может, кто из носителей русского языка и пояснит, что слово глубоко проникло в обыденную речь, а министерство иностранных дел просто несколько раз «сорвалось и психануло».

Тихо сам с собою

Другое слово, «понт» (не море с греческого, конечно), обыденным не стало и своей уголовной окраски не потеряло вовсе, но тем не менее вошло в дипломатический лексикон. «Запад хотел взять Россию на понт», – это не цитата из фейсбука МИДа, который ведет уже успевшая прославиться Мария Захарова, и даже не безличное заявление. Это слова Сергея Лаврова. Ответ западных дипломатов на такое обвинение опять же придумать сложно. Эти выражения не допускают продолжения диалога – например, заявление о нарушении международного права его подразумевает, предостережение – тоже, а «на понт» – нет. В таком виде заявления МИДа превращаются в подобие телешоу, дипломатического смысла в них нет, а эстетического довольно: фразы обращены не к внешнему (что и должно делать ведомство), а к внутреннему слушателю. Адресату выражения нравятся: «Как Лавров этих обам с меркелем срезал! Точно все – хотели взять на понт, чепушилы, но не сфартило фраерам». «Правосеки, бендеровцы, беспредел».

Другие заявления министерства без обращения к уголовщине тоже, впрочем, направлены скорее на россиян. Например, совершенно серьезно ведомство призывает украинские власти почитать Гоголя, чтобы узнать, что такое Новороссия. Не документы прошлых лет, не договоры, не соглашения, а именно художественные произведения Гоголя. Представьте, например, что МИД Великобритании заявит о необходимости читать цикл о Нарнии или Средиземье – это ведь примерно тот же уровень диалога. Но для среднего телезрителя все в самый раз. Кстати, в МИДе использовали и другое выражение из Гоголя – сравнили Европу с «унтер-офицерской вдовой». Любимый образ пропагандистов и сборников школьных сочинений сразу встречает понимание опять же внутри страны.

Барыги на рынке

Если к уголовному жаргону прибегают дипломаты, почему бы его не использовать экономистам и топ-менеджерам, и они это делают. Например, после оглашения послания Владимира Путина Федеральному собранию глава «Роснефти» Игорь Сечин призвал подождать, как отреагируют на слова президента «барыги на нефтяном рынке». В таком виде цитата вышла в ИТАР-ТАСС, другие новостные агентства дали новость о «баррелях на рынке» и над коллегами посмеялись: мол, если посмотреть на Игорь Иваныча, от него можно ожидать и не такого, но говорил он все же о баррелях. Журналисты ИТАР-ТАСС переслушали запись и сообщили: говорил Сечин о барыгах. «Такой хороший девушка, а отец – барыга, спекулянт», – лезет в голову цитата из «Джентльменов удачи».

Дмитрий Медведев тоже старается быть поближе к людям – например, он сравнил Украину с «бедной Лизой» – может, не всякий вспомнит сюжет, но название-то все слышали. И звучит достаточно обидно.

Пусть говорят

Источник уголовно-сентиментально-казенного жаргона долго искать не нужно: это публичные выступления Владимира Путина, в которых то и дело проскакивают прихваточки питерского дворового пацана. В последнем президентском послании тоже немало такого – например, Михаила Саакашвили, по мнению президента, гоняют по миру «как вшивого по бане». Национальный лидер сентиментален, он сравнивает страну с «мишкой», который любит «ягодки и медок», но иногда не прочь «погонять по тайге поросят и подсвинков», сожалеет, что этого вольного зверя могут посадить «на цепь» и вырвать ему зубы. Образно и вполне в духе демотиваторов в патриотических пабликах «ВКонтакте» или новых карикатур РИА «Новости»: с добрым огромным Мишкой, которому вредят мелкие западные политики. Мотивы перехода на президентский язык понятны – если единение с лидером, то во всем. Все в один строй – поближе к народу. Очень легко представить себе президента, премьера, Лаврова, Сечина, всех депутатов и сенаторов на ток-шоу даже не Владимира Соловьева, а Андрея Малахова. «Пусть говорят». И они говорят. «Ну, вообще, Украина повела себя как бедная Лиза, а ее раздербанили по беспределу», – сокрушается то ли Лавров, то ли Медведев. «А нечего вести себя как лохушка, когда вокруг барыги», – возражает Игорь Сечин. «Да вы Гоголя, мля, не читали, что ли, это все уже у него было в «Капитанской дочке», – вступает в беседу депутат Госдумы. «Главное – не трогать нашего мишку!» – соглашается президент. Не переключайте канал, мы вернемся после короткой рекламы.

Новые эксперты

Привычные персонажи ток-шоу тоже движутся в сторону политики и пробуют себя в роли экспертов. Например, со времени введения продуктовых антисанкций на «Лайфньюз» стали появляться «мнения» певиц Лолиты и Надежды Бабкиной о том, как полезен запрет на импортное, как скоро упадет курс доллара. Кто-то более ушлый создал на YouTube канал Vipcomments, где звезды рассуждают обо всем. Например, Владимир Пермяков, актер, игравший в роликах МММ Леню Голубкова, уверяет, что «Россия находится на правильном пути», а в свободу «мы наигрались». Михаил Муромов (был такой певец) сообщает, что «Обама давит на Европу», а «санкции на России никак не отразятся, единственное, что нам будет лучше». Опять же певец из девяностых Влад Сташевский рассуждает, что «граждане успели наесться Евросоюзом, хотят вернуть национальные валюты, но кто же им даст?», зато «нашей стране удается сплачивать». «Америке выгодно, чтобы внутри своей страны все разгрызлись, а они потом придут и на пепелище будут ставить свой американский флаг», – предупреждает Сташевский. Еще чуть курсов политинформации и жаргона, и можно сажать этих специалистов за фейсбук МИДа или в Госдуму. 

Конечно, можно подумать, что язык от таких почти художественных экспериментов становится только богаче – чиновники заговорили на жаргоне, из певцов сыплется идеология, неуместные в контексте сравнения, сентиментальщина с трибуны. Но это не так. Разрушение языковых стилей – хороший пример того, что машина государственного управления совсем разладилась. Экспертного дискурса больше нет, его заменил кухонный. «Все у нас будет нормально, пиндосы не пройдут, в России все свое, барыги вредят, но ничего, про Новороссию читай у Гоголя». Такое упрощение языка ведет к упрощению логики: ведь, по обывательскому мнению, если в бюджете не хватает денег, надо их напечатать, если дорожают продукты, надо зафиксировать цены. Такие мнения уже звучат (правда, пока от достаточно одиозных личностей типа Евгения Федорова). Обывательщина уже встречается и в высказываниях тех, кто действительно принимает решения. Несколько министров без всякой иронии заявили, что рост курса евро и доллара не коснется обычных людей, получающих и тратящих рубли. Страшно, если они так думают на самом деле.

Автор – корреспондент издательского дома «КоммерсантЪ»