Рынок нефти еще далек от равновесия, и делать какие-либо выводы о дальнейшем движении цен еще рано (потребуется полгода-год). Но один вывод уже бесспорен: поддерживая высокие цены на нефть в течение длительного времени, традиционные производители сами вырастили себе грозного конкурента. Скорее всего, теперь считаться с ним придется всегда. И именно с этим, возможно, и связано высказывание саудовского принца о том, что цена $100 за баррель не вернется уже никогда.

Пиррова победа ОПЕК

Падение нефтяных цен снижает доходы производителей любой нефти – как традиционной, так и сланцевой. У последней себестоимость добычи выше, соответственно ее производители сильнее страдают от падения цены. Именно этот тезис и послужил основным аргументом для ОПЕК не сокращать добычу в ответ на падение цен. Таким образом картель надеялся вытеснить с рынка производителей сланцевой нефти, которые в основном и вызвали разбалансировку цен, создав избыток предложения объемом около 2 млн баррелей в сутки. Отчасти планы ОПЕК оправдались: в США зарегистрировано первое банкротство производителя сланцевой нефти, а число работающих буровых вышек начало снижаться. Некоторые производители с высокой себестоимостью добычи (прежде всего в США и Канаде) начали сокращать производство, а некоторые – консервировать скважины. Заговорили о победе ОПЕК. Однако победа вполне может оказаться пирровой. Во-первых, операционная себестоимость многих проектов существенно ниже полной себестоимости. При низких процентных ставках компании могут долго продолжать работать в условиях, когда выручка покрывает только текущие затраты на производство, отложив выплаты кредиторам и акционерам на неопределенное будущее (то есть на годы). Во-вторых, процедура банкротства в англосаксонском правовом поле довольно часто не приводит к разрушению собственно производственных активов компании. Груз потерь в основном ложится на плечи акционеров и кредиторов. Собственно производственные мощности продаются, и новый владелец получает их по весьма привлекательным ценам. Естественно, приобретенные на таких условиях активы в составе новой компании демонстрируют много более привлекательную себестоимость добычи. В-третьих, даже если производство нефти и будет свернуто на части месторождений, это не снимает давление на традиционных производителей. Время расконсервации скважины невелико, а время бурения новой (в хороших геологических условиях) доведено до двух недель. Соответственно, при росте цены до уровня рентабельности конкретного месторождения добыча может быть увеличена очень быстро. Это не позволит странам ОПЕК закрепить свой успех – при росте цены конкуренты очень быстро восстановят свою долю рынка. Поэтому нефтяной рынок обречен на достаточно длительный период невысоких цен. Прервать его может лишь крупное геополитическое событие: политическая нестабильность на Ближнем Востоке или же введение (или снятие) эмбарго на поставки нефти из отдельных стран.

Сырье дешевле труда

Сам по себе длительный период высоких цен на любой вид сырья стимулирует либо поиск заменителя (так, применение алюминия в электротехнике нанесло удар по ценам на медь), либо совершенствование технологий добычи, как это было с появлением сланцевого газа и сланцевой нефти. Спрос на дефицитное сырье падает, а вслед за спросом падают и цены. Подобное явление называется законом Саймона, который буквально гласит: «Сырье всегда дешевле труда». До недавнего времени считалось, что по отношению к нефти этот закон не действует, однако события последних месяцев, похоже, доказали обратное: нефтяные цены упали более чем в два раза. Прогнозировать пресловутое дно нефтяных цен – занятие в принципе неблагодарное, но можно достаточно уверенно утверждать, что оно будет определяться себестоимостью добычи у производителей из США и Канады. А эти страны вполне могут себе позволить проводить прямое субсидирование производства сланцевой нефти: при объеме добычи около 2 млн баррелей в сутки и величине субсидии $30 на баррель (что с большим запасом покроет снижение доходности из-за падения цен) субсидии составят $60 млн в день, или около $22 млрд в год. Сумма более чем посильная для американской экономики.