Южнокорейские демонстранты дерутся с полицией, во время марша к президентской резиденции в день памяти жертв затонувшего парома «Севоль».

Южнокорейские демонстранты дерутся с полицией, во время марша к президентской резиденции в день памяти жертв затонувшего парома «Севоль».

EPA / JEON HEON-KYUN

За последние несколько лет Южная Корея из классической двухпартийной демократии превратилась в полуторапартийную – то есть такую, в которой на оппозицию не давят и с властью аффилированы менее половины СМИ, но страна исправно голосует за одну партию. Как, например, происходит с 1955 года в Японии, которая с очень редкими перерывами голосует за Либерально-демократическую партию.

Виновато в этом в первую очередь руководство южнокорейской оппозиции, которое с необычайным упорством проводило довольно странную политику, приведшую к тому, что в краткосрочной перспективе вероятность прихода ее к власти представляется почти нулевой.

На всякий случай оговорюсь – автор в целом относится к южнокорейской оппозиции хорошо и будет рад, если она придет к власти. В частности, ее политика сотрудничества с Северной Кореей приводит к тому, что в железном занавесе, окружающем КНДР, появляются существенные пробоины, и этим она выгодно отличается от политики действующей власти. Та ограничивается лишь тем, что иногда говорит о том, что в КНДР есть серьезные проблемы с правами человека – не предпринимая при этом никаких реальных действий.

Даем партии длинное и непонятное название

Главная оппозиционная партия в Южной Корее называется Демократический союз за новую политику (ДСЗНП). Такое название служит отсылкой к партии Союз граждан за новую политику, которая существовала в конце 1990-х годов, когда кандидат от оппозиции Ким Тэчжун впервые победил кандидата от партии власти. Однако намек улавливают далеко не все.

Во-первых, южнокорейские партии меняют название раз в два-три года. Тот же Союз граждан за новую политику успел за последние годы несколько раз расколоться и объединиться. Перед южнокорейским избирателем мелькали Демократическая партия нового тысячелетия, Гражданская партия реформ, Демократическая партия, Наша открытая партия, Объединенная демократическая партия, Демократическая объединенная партия, Большая объединенная демократическая партия, Партия гражданского участия – и приходилось помнить, что все это многообразие, по сути, одна и та же партия. Так что отсылка к названию, которое использовалось 6–10 партий тому назад (смотря как считать), вызывает отклик только у эстетов от политологии.

Во-вторых, Демократический союз за новую политику – название просто длинное, и многие мои друзья, сочувствующие оппозиции, но не очень погруженные в политику, его элементарно не могут запомнить. Переименоваться? Скорее всего, через год-другой так и случится – традиция все же; но пока партийное начальство считает, что ему виднее.

Превращаем партию в клуб памяти покойного президента

Кумир нынешней оппозиции – Но Му Хён, который был президентом, когда нынешняя оппозиция была у власти. Больше всего он запомнился тем, что, во-первых, не имел высшего образования, а во-вторых, тем, что покончил с собой, прыгнув со скалы. Это случилось уже после отставки главы государства, когда в отношении его окружения началось расследование по фактам коррупции, причем следователи стали подбираться к самому Но Му Хёну и к его родственникам.

Первая годовщина смерти экс-президента Южной Кореи Но Му Хёна

REUTERS / Jo Yong-Hak