Президент РФ Владимир Путин во время интервью американскому журналисту Чарли Роузу для телеканалов CBS и PBS.
ИТАР-ТАСС / Пресс-служба президента РФ / Михаил Климентьев
Ни диктатор, ни гангстер – в опубликованном 29 сентября интервью телеканалам CBS и PBS (было дано до выступления на Генассамблее ООН) Владимир Путин очень хочет предстать перед западной аудиторией своим – политическим лидером, который ничуть не хуже, а скорее даже лучше своих коллег по управлению мировыми державами. Но надо признать, что и американские журналисты не особенно мучили Путина вопросами про демократию в России: кажется, права геев их интересовали больше прав оппозиции, про которую особого разговора не вышло. Внутренняя российская политика умирает и в повестке Путина, и в повестке российско-западных отношений.
Почти 13 лет проблемы нарушения прав человека, свободы слова, сокращения политической конкуренции были в центре внимания отношений между Россией и Западом. Пока не случилась Украина. Российского лидера стали воспринимать как зло, с которым приходится иметь дело и к которому резко понижены требования – в связи с тем, что добиться их исполнения невозможно. Упрекать президента за то, что оппозицию не пускают на выборы в регионах, – это уже слишком мелко на фоне Крыма, Донбасса, а теперь и Сирии.
Интервью Путина американским телеканалам подтверждает: на демократию в России не остается ни времени, ни желания
Интервью Путина американским каналам хорошо подтверждает, что внутренняя политика уходит из внешней. На демократические дела не остается ни времени, ни желания, а затрагиваются вопросы совершенно поверхностные и уже давно избитые. Путина это раздражает, но он держится. «У меня уже совсем другая работа», – бросает он Чарли Роузу, спросившему про работу российского президента в КГБ. «Бывших сотрудников КГБ не бывает», – говорит Роуз Путину, явно не стремясь быть оригинальным (интересно, сколько раз Путин слышал эту фразу от представителей СМИ за свою работу президентом и премьером?). А в ответ получает дежурные ответы политика, который не хочет ссориться. Роуз как будто хочет подколоть Путина, показав, что его очарование – всего лишь лицемерие хитрого чекиста. А Путин оборачивает эти уколы в комплимент ЦРУ, даже получая определенное удовольствие от возможности заочно поговорить с коллегами.
Роуз просит Путина дать ответ тем, кто считает его власть безграничной, построенной на убийствах политиков и преследовании оппозиции. Как будто не обвиняет, а дает трибуну для контратаки. Но Путину в эту игру уже играть не хочется, и он шаблонно говорит про важность соблюдения закона. Рутинизация внутренней политики видна и в том, как Путин комментирует расследование убийства Бориса Немцова: в отличие от убийства Анны Политковской (ее Путин назвал журналисткой, не имевшей никакого влияния) президент не стал принижать значимость фигуры Немцова, лишь пообещав довести расследование до конца. А его ответ про политическую систему бьет все рекорды банальности. Ему очень скучно. Тем более с американцем. А срываться нельзя.
