Кадр из фильма «Семнадцать мгновений весны». 1973
Мы же все помним эти трогательные кадры: Штирлиц сидит в кафе и старательно не смотрит на свою жену. Он – донельзя засекреченный шпион в самом сердце Третьего рейха, и нет у него времени на любовь, когда фашистскую гадину добивают в ее логове, а предатели-союзники готовы пойти с гадиной на мировую. Любовь будет когда-нибудь потом, в следующей жизни.
Интересно, а были у него дети? Ну чисто теоретически – мог же он их завести еще до всех этих эпохальных битв, раз жениться успел? И может быть, на прошлом свидании с женой где-нибудь году в 38-м на каком-нибудь удаленном греческом островке или в сиамском отеле им даже удалось побыть наедине? И подрастала в 1945-м голубоглазая дочурка, которой даже на фото папу нельзя было показать.
Она давно выросла. И у меня такое ощущение, что дочерей и внучек Штирлица у нас в стране хоть отбавляй.
Это было лирическое отступление, хотя не совсем. Я просто обратил внимание, что у королей, премьеров, президентов, шейхов и прочих руководителей всех стран мира принято выходить на публику с членами своей семьи. Отношения меж ними не всегда лучезарные, истории не всегда святочные, внимание прессы слишком назойливое, но это даже хорошо – подданные и граждане видят, что во главе страны стоят нормальные люди, у которых дома творится все то же самое.
У нас все несколько иначе, и не только у национального лидера. Кого в послеельцинскую эпоху мы видели в публичном пространстве с женой и детьми? Ну разве что Медведева, и то лишь некоторое время. Президент с премьером, которые в тесном мужском кругу занимаются в редкое свободное утро в спортзале и потом жарят сами себе мясо на открытом огне – это же наш тренд, наша особенность и наша скрепа. Это мир, где женщине просто нет места. У нас так принято там, наверху.
