Заседание Совета по культуре и искусству при Президенте РФ в Кремле.
РИА Новости / Алексей Дружинин
Негласный договор между художником и властью до недавнего формулировался так: «вы не лезете в политику, мы не лезем вам в душу». Владимир Путин во время прошедшего в прошлую пятницу Госсовета по культуре, отвечая на реплику, сказал: «Как только начинается попытка использовать культуру в интересах политики, так она как минимум утрачивает это свое качество и такую возможность – быть мостом [между народами и государствами]». И далее: «…Для того чтобы такая роль исполнялась, нужно вычистить тогда от политики». Вычистить культуру имеется в виду от политики. То есть позиция прежняя: культура должна быть вне политики.
Между тем сам по себе факт существования Совета при президенте по культуре и искусству уже опровергает принцип «культура вне политики». Консультативный орган, созданный для информирования главы государства о положении дел в сфере культуры и искусства, – куда уж политичнее.
Но послушаем выступавших на пятничной встрече. Советник президента, секретарь Совета Владимир Толстой говорит: «Культура, по сути, это свод нравственных, моральных, этических ценностей». То есть он считает культуру не возможностью, не вариантом, не полем для самостоятельного выбора, а, напротив, сводом ценностей, то есть того, что уже сформировалось и признано всеми. А где свод – там и контроль: «Убежден, культурное наследие – это та область, где никакой контроль не может быть избыточен…». Имеется в виду, конечно, сохранность памятников – но и в целом контроль культуре, видимо, не помешает. Важно тут, собственно, что оба эти высказывания – а были и еще – по сути своей политические. Культура в данном случае рассматривается исключительно как инструмент политики. С точки зрения полезности для государства, а никак не с позиций самой культуры.
Следующий докладчик – Карен Шахназаров – предлагает еще одну вариацию Госкино, но интересно не это. «Нам необходим единый центр кино… в котором должно решаться все: финансирование, вопросы проката, вопросы продвижения отечественного кино за рубежом и, что немаловажно, вопросы технологий». Далее о цензуре: «Думаю, государство имеет право на вмешательство в подобных моментах в то, что называется творчеством». Но это должно делаться «очень индивидуально» и «осторожно». Заметим опять же: оба высказывания – политические: за усиление контроля культуры со стороны государства.
Елена Ямпольская, главный редактор газеты «Культура», в принципе правильно замечает, что советские и классические образы культуры уже «не работают» и нужен современный «художественный образ времени» и «обаятельные герои, которым хочется подражать». Но для этого, оказывается, тоже нужен «единый центр» – в масштабах уже всей культуры. «Я не знаю, как должен называться координационный центр, в котором аккумулировались бы всеобщие усилия по культурному прорыву. Но для меня совершенно очевидно, что такой штаб абсолютно необходим».
Штаб, центр, прорыв – как будто войсковая операция. Юрий Поляков сетует, что оставили без внимания союзы писателей и нужно «помочь оздоровиться писательскому сообществу, хотя бы на правовом уровне». То есть помочь «оздоровиться» писательскому сообществу с помощью опять же централизации. Архимандрит Тихон (Шевкунов) размышляет о советской цензуре: запрещали, по его версии, в основном неталантливое, поэтому от цензуры, надо понимать, было больше пользы, чем вреда.
Никита Хрущев на приеме писателей
РИА Новости
Все ключевые встречи с деятелями культуры при Сталине, Хрущеве, Брежневе, после которых принимались эпохальные решения, имеют общую стилистическую черту. В стенограммах заседаний помимо классических «аплодисментов» обязательно встречается вариация – «крики с мест “Правильно, правильно”». Они есть и во время съезда писателей 1934 года, и во время антиформалистических заседаний 1948 года, и на знаменитой встрече Хрущева с писателями. Заседание Совета по культуре и есть такой непрерывный крик «правильно, правильно» – за исключением двоих выступавших. Все остальные фактически поддерживают огосударствление и централизацию культуры, усиление контроля – или попросту просят помочь решить хозяйственные вопросы.
Все это является важным сигналом культурной элите: прежний договор «не лезть в политику» больше не работает. Теперь уже сама политика «лезет» к художнику, и никакой возможности остаться «вне политики» нет (естественно, государственной политики).
