Производство двигателей на заводе Ford Sollers в особой экономической зоне Алабуга.
Егор Алеев / ТАСС
Судя по последним прогнозам Всемирного банка и МВФ, в 2016–2017 годах России грозит фактическая стагнация. В последние месяцы 2015 года, несмотря на бодрые заявления правительства о том, что экономический спад нашел свое дно, падение ВВП ускорилось. Если в первые три квартала 2015 года ВВП упал на 3,8%, то в ноябре спад в экономике уже достиг 4% (за год), а в декабре, исходя из индекса деловой активности Markit, упавшего с 49,8 балла в ноябре до 47,8 балла, ВВП может оказаться на 4,1–4,2% ниже конца 2014 года. При этом разница между официальным правительственным прогнозом роста за 2016–2017 годы и прогнозами Всемирного банка и МВФ на данный момент составляет 2,0–2,6%.
При нынешних ценах на нефть и отсутствии структурных реформ даже правительству уже очевидно, что возврат к золотым временам 2003–2007 годов (и даже к серебряным 2010–2011-х) экономике не светит ни в 2016-м, ни в 2017-м. Ни даже в 2020 году.
Минфин, где по традиции работают реалисты, уже заново пересчитывает бюджет. Если фискальный баланс на данный момент требует цены на нефть $80–82 за баррель, а сегодняшний бюджет был рассчитан от $50 за баррель, то при цене нефти около $28–30 за баррель десятипроцентным снижением государственных затрат на 2016 год правительству не отделаться.
Без радикальных изменений в экономических структурах и политике страны российской экономике грозит рост в 1–1,5% в год на следующие пятнадцать лет. Как сказал недавно Герман Греф, Россия попала в клуб дауншифтеров — экономик, не способных конкурировать в мире новых технологий и низкоуглеводородной энергетики. Поэтому актуально подумать над тем, где у российской экономики еще остался реальный потенциал роста.
