Баннер на доме в Ставрополе
Eduard Korniyenko / REUTERS
Современная Россия – страна, в которой весьма значительная часть населения занята тем, что либо готовится к войне в рядах вооруженных сил, либо по-настоящему воюет, либо с тревогой наблюдает за телевизионными сводками с полей сражений в дальних или не очень дальних странах. Общая милитаризация жизни налицо, и отгремевший салютами профессиональный день российских военных дает хороший повод разобраться в причинах.
При всей простоте конструкции электорального авторитаризма, то есть режима, в котором некоторые элементы либеральной демократии (парламент, партии и выборы) используются не по прямому назначению – для смены власти, а по противоположному – для того, чтобы смену власти исключить, в ней есть нечто загадочное. Или, во всяком случае, заставляющее задуматься. Вопрос простой: зачем, собственно говоря, все это надо? Зачем тратить бюджетные средства – и немалые – на организацию фиктивных выборов, если их можно либо потратить общеполезным способом, либо просто украсть, но не выбрасывать в топку заведомо бессмысленных электоральных мероприятий?
Нужны сильные аргументы
Часто говорят: фиктивные выборы нужны для того, чтобы пустить пыль в глаза международной общественности, внушить доверие инвесторам и предотвратить переход оппозиции к более радикальным методам борьбы. Но, по правде сказать, все это мелкие проблемы. И двадцатый век изобилует примерами авторитарных режимов, которые их решали, вовсе не прибегая к демократическому антуражу. Скорее выборы нужны для легитимности, то есть для признания права на уже приобретенную власть. И это правильное, но слабое объяснение. Потому что не совсем понятно, в чьем именно признании нуждается режим?
Предельно широкий ответ «он нуждается в общественном признании» не подходит по двум причинам.
