Зак Ибрагим
ted.com
Краткий пересказ книги Зака Ибрагима «Сын террориста. История одного выбора» (М., Corpus, 2016).
Контекст
Почему людям так нужно убивать других ради призрачных идей? Кто и что толкает человека на такие поступки? Становятся ли террористами в силу обстоятельств или по личному выбору? Зак Ибрагим родился в 1983 году в Питтсбурге, в семье египетского инженера и американской учительницы, обратившейся в ислам. Семейная драма Зака (его отец в 1990 году на почве религиозной ненависти совершил убийство раввина Меира Кахане, а позднее стал участником подготовки теракта во Всемирном торговом центре Нью-Йорка) привела его к решению стать активистом мира и пацифистом. Он борется за отказ от насилия и фанатизма в обществе, публично выступая с рассказами о своей жизни.
Книга написана от первого лица, и, так как речь идет об очень личной истории, тот же подход сохранен в пересказе.
Из сегодняшнего дня
«Убийственная ненависть» – это навык, которому приходится учить, потому что в природе она не встречается. Этому не просто учат, ее насаждают тем, кто живет в информационной изоляции и лишен альтернативного взгляда на мир. Потому что неведение – благодатная почва для выращивания догматизма. И однажды в эту ложь поверил и эль-Саид Нуссар, который 5 ноября 1990 года застрелил раввина Меира Кахане в отеле «Марриотт» в Нью-Йорке, а затем, в 1993 году, помог спланировать первый взрыв во Всемирном торговом центре. Поверил благодаря поддержке исламской террористической организации, которая сегодня известна всему миру как «Аль-Каида».
Он совершил первый теракт, когда мне, его сыну, было семь лет. Второй – когда мне было почти десять. К двенадцати я уже подумывал о самоубийстве. Мать делала все, что могла, чтобы оградить меня, мою сестру и брата от свалившегося на нас несчастья. Так началась «история мальчика, которого учили ненавидеть, и история мужчины, который выбрал другой путь».
Я пришел к этому выбору, пытаясь понять, что толкнуло моего отца на террор. Я не хотел быть похожим на него, хотя меня воспитывали в пламени религиозного фанатизма и я очень любил своего отца. Сейчас главная идея моей жизни, в которую я верю, такова: «Выбор есть у каждого. Даже если тебя с детства учили ненавидеть, ты все равно можешь выбрать».
Январь 1991 года. Исправительное учреждение Рикерс-Айленд, Нью-Йорк
Мы навещаем отца в заключении, пока он ждет суда за убийство раввина. Прежде чем попасть на свидание с отцом, мы проходим тщательный досмотр. Офицеры обыскивают нас со всех сторон, залезая даже в рот. А женщины в форме уводят моих мать и сестру в отдельную комнату, где полчаса досматривают их в резиновых перчатках. Потом нам разрешают встретиться с баба (ласковое обращение к отцу. – Slon).
Отец в оранжевом комбинезоне, осунулся и изможден. Но при виде нас его лицо освещается любовью. Он долго обнимается с нами и уверяет, что невиновен. Мать всхлипывает с облегчением. Она не верила тому, что говорят полицейские. Но спустя много лет и она, и я узнаем, что баба обманул нас.
Меир Кахане, 1988
AP / TASS
Во время обыска квартиры, где мы жили до стрельбы в отеле «Марриотт», полиция обнаружит 47 коробок подозрительных материалов, большей частью с надписями на арабском языке, с инструкциями по изготовлению бомб, списком потенциальных мишеней евреев и планами атаки на самые высокие здания в мире. Правда, агенты и офицеры, не знавшие язык, посчитают их за арабскую поэзию и вернутся к ним только после того, как мой отец совершит второй теракт. Сейчас на дворе 1991 год, и полиция Нью-Йорка даже вообразить не может, что в мире существует глобальная террористическая сеть. По правде говоря, никто другой тоже не может.
