Владимир Путин и Сергей Лавров на Восточном экономическом форуме во Владивостоке
Grigory Dukor / Getty Images
Уже больше двух лет Россия и Запад испытывают проблемы с коммуникацией. Стороны постоянно посылают друг другу кодированные сигналы, но разговора не получается. Принимающие устройства настроены на разные частоты, ключи от шифров утеряны, а коммуникации ведутся в параллельных информационных реальностях. И если на начальном этапе конфронтации, когда нужно было зафиксировать различия в подходах и обострить взаимные претензии, в поиске общего языка не было необходимости, то сегодня с обеих сторон улавливается желание выйти из тупика взаимного отчуждения. Возникла потребность преодолеть «трудности перевода» и как-то начать разговаривать в одной сигнальной системе.
Прошлое оставить в прошлом
Москва в последние три месяца несколько скорректировала свою риторику и посылает Западу недвусмысленные сигналы о готовности возобновить сотрудничество в зонах совпадения интересов, прежде всего по борьбе с международным терроризмом и урегулированию в Сирии. Владимир Путин в ходе прямой линии в апреле дал понять, что Россия не замышляет новых внешнеполитических авантюр, и похвалил Барака Обаму за умение признавать свои внешнеполитические ошибки в Ливии.
Секретарь Совбеза Николай Патрушев и его заместители больше не дают конспирологических интервью о тайных помыслах госсекретарей США отобрать у России Сибирь. Наоборот, в ходе прошедшей недавно конференции Минобороны РФ по международной безопасности Патрушев, глава ФСБ Бортников, министр обороны Шойгу и начальник Генштаба Герасимов акцентировали сотрудничество России и США по борьбе с ИГИЛ (запрещенной в России группировке) в Сирии как пример возможного и необходимого российско-американского взаимодействия в других областях. Фактически давалось понять, что Москва желает скорейшего восстановления полноценного сотрудничества с Вашингтоном.
Как первый значимый шаг в этом направлении Москва подает начало совместной работы российских и американских военных в Женеве по мониторингу перемирия и разделению сторон в Сирии. Именно такого прямого взаимодействия военных, прерванного американцами после Крыма, российская сторона добивалась с особой настойчивостью, и понятно почему – это сигнал, что Крым и Донбасс остаются в прошлом. О стремлении Кремля «сменить тон в общении с внешним миром» говорит и полный символизма концерт Гергиева с Ролдугиным на древних руинах де-факто освобожденной Россией Пальмиры.
Но когда речь заходит о содержательной стороне послания миру, в коммуникационной стратегии Москвы начинаются сбои, и смысл сообщения не доходит до адресата.
