Евгений Муров на заседании Российского организационного комитета «Победа» в Кремле.
Сергей Гунеев / РИА Новости
Сообщения об увольнении директора ФСО Евгения Мурова и о назначении на этот пост Дмитрия Кочнева вошли в заголовки важнейших новостей дня. И это не вызвало ни у кого удивления, поскольку значимость этой кадровой перемены самоочевидна. Но если взглянуть на событие непредвзято, что называется со стороны, то нельзя не удивиться подобному ажиотажу. В США новость о том, что поменялся начальник Секретной службы или полиции Капитолия (ведомство, охраняющее Конгресс), никогда бы не была удостоена подобного внимания. Разве, как это случилось в 2013 году, личность номинанта оказалась бы слишком уж примечательной и знаковой – в данном случае первой женщиной на этом посту. В «нормальном» государстве руководитель охранного ведомства – сугубо административная должность, в РФ же это политический пост, почему и последовал такой резонанс.
В США новость о том, что поменялся начальник Секретной службы или полиции Капитолия, никогда бы не была удостоена подобного внимания
Перестройка и постперестроечное время ознаменовались, помимо прочего, еще и тем, что на публику вышли прежде совершенно неизвестные фигуры – охранники первых лиц страны. Во времена Брежнева никому бы и в голову не пришло интересоваться, кто его охраняет, не только в силу сугубой секретности, но и потому, что эти люди не играли никакой роли в управлении. А уж про коменданта Кремля никто и слыхом не слыхивал. Теперь же на сцене объявились Коржаковы-Барсуковы.
Пресловутая «девятка» – управление КГБ, занимавшееся обеспечением безопасности высшей номенклатуры, резко пошла в гору. Раньше служившие там чекисты не могли рассчитывать на блестящую карьеру. Сейчас же Коржаков жаловался, что работает «как вице-президент», а Барсуков стал директором ФСБ.
