Бандиты или вооруженная оппозиция? «Приморские партизаны» шесть лет спустя

Российское государственное телевидение упорно называет их «приморской бандой», избегая самого слова «партизаны», но присяжные в Приморском краевом суде, признав невиновными просидевших шесть лет в тюрьме Вадима Ковтуна и Алексея Никитина, не только решили судьбу двух молодых людей, но и (очевидно, сами того не желая) официально признали партизан партизанами. Самый спорный эпизод приморского дела – убийство четырех местных жителей, не работавших в полиции, – был очень важен для следователей и обвинителей не столько с правовой, сколько с пропагандистской точки зрения – нужно было продемонстрировать, что жертвами вооруженной группы становились не только милиционеры и, следовательно, нельзя называть «приморских партизан» людьми, воевавшими только против полиции. Именно в таком духе были выдержаны все официальные комментарии в 2010 году – это просто бандиты, которые убивали милиционеров только ради оружия, чтобы с его помощью потом убивать и грабить простых мирных граждан.

Теперь эпизода с четырьмя убийствами гражданских лиц в деле нет и, даже несмотря на обещание прокуратуры оспаривать решение краевого суда, говорить об убийствах кого-то, кроме милиционеров, будет гораздо труднее.

В июне исполнилось шесть лет с того дня, как при штурме квартиры в центре Уссурийска погибли (считается, что застрелились) двое «партизан», Андрей Сухорада и Александр Сладких, а еще двое, Александр Ковтун и Владимир Илютиков, сдались властям. Шесть лет – достаточный срок, чтобы забыть о сколь угодно громком уголовном деле, тем более что в России и так все забывается неестественно быстро. Но, видимо, дело «приморских партизан» можно считать уникальным – оно производит сенсации и спустя годы. На своеобразном невольном разогреве у присяжных этим летом выступил художник Петр Павленский, которого европейские правозащитники сначала наградили премией Вацлава Гавела, а потом отобрали ее, узнав, что Павленский собирается отдать денежную часть премии «партизанам». Комиссия, в которой Россию представляет Гарри Каспаров, сочла недопустимым использование имени Гавела для поддержки «партизан», и ни на кого не подействовали аргументы Павленского в том духе, что «партизаны» сейчас – это не вооруженная группа, а российские заключенные, помещенные в нечеловеческие условия учреждений ФСИН, неоднократно (некоторые эпизоды были засвидетельствованы в ходе судебного процесса) подвергавшиеся пыткам и в силу многих причин лишенные даже права на квалифицированную защиту в суде. Очередной случай, когда Россия и Запад говорят на принципиально разных языках – западное общественное мнение сейчас больше обеспокоено терактами и беженцами, а вооруженное противостояние полицейским табуировано до такой степени, что никакие ссылки на особенности современной российской полиции сейчас просто не работают. Демарш Павленского, рискнувшего своей международной репутацией ради приморских заключенных, вполне укладывается в его художественный акционистский метод, но, помимо этого, он (уже внутри российского общества) открывает или, по крайней мере, продолжает опасную дискуссию о границах противостояния власти – не той, которая заседает в Государственной думе, расставляет по Москве банки с вареньем или даже вводит контроль за интернетом по «закону Яровой», а той, которая в далеком районном ОВД надевает полиэтиленовый пакет очередному случайному задержанному и больно бьет его по почкам ножкой от стула.