Падение Берлинской стены, 1989
AP / TASS
Период после падения Берлинской стены и до середины нулевых был временем большого оптимизма для международного бизнеса. Компании грезили глобализацией, отсутствием границ и общностью интересов в каждой точке планеты. Но последние несколько лет – особую роль тут сыграл российско-украинский конфликт – показали, что вместо конца истории мы имеем дело с местью истории, уверена министр международной торговли Канады Христя Фриланд (в прошлом – журналист, шеф бюро FT в Москве). В в написанной в прошлом году статье для Atlantic она рассказывает, почему транснациональным корпорациям всерьез придется заняться геополитикой. © 2016 The Atlantic Media Co., as first published in The Atlantic Magazine. All rights reserved. Distributed by Tribune Content Agency
Льва Троцкого нечасто цитируют как гуру менеджмента, но сегодня приписываемое ему высказывание, несомненно, находит отклик в сердцах многих руководителей. «Вас может не интересовать война, – как утверждается, предупреждал этот революционер-большевик, – но войну интересуете вы». Война или, как минимум, геополитика, все больше и больше фигурирует в мыслях и судьбах крупных компаний.
Конечно, многонациональные корпорации вроде Shell и General Electric уже давно совершенствуют свой опыт и знания в области геополитики. Но в современном мире обеспокоенность мировой нестабильностью гораздо выше, чем когда-либо. В 2013 году фонд прямых инвестиций KKR назначил Дэвида Петреуса, генерала и директора ЦРУ в отставке, главой своего института, на основании результатов работы которого компания принимает решения об инвестициях. В начале 2015 года сэр Джон Соэрс, бывший глава британской разведки МИ-6, стал главой компании Macro Advisory Partners, которая консультирует коммерческие фирмы и правительства по вопросам геополитики. Оба назначения являются резонансными примерами широко распространенной тенденции – корпорации всё чаще нанимают на работу политологов, начинают заседания советов директоров с геополитических брифингов и обращаются за консультациями к бывшим дипломатам, начальникам разведки и высокопоставленным военным.
«Последние три года оказались для бизнеса по-настоящему тревожным звонком в том, что касается геополитики, – рассказал мне Доминик Бартон, управляющий директор консалтингового гиганта McKinsey. – Я ничего подобного не видел. Мне кажется, что со времен Второй мировой войны мы не видели такой непредсказуемости». Как говорит Бартон, большинство компаний продолжают работать в глобализированном мире, «но все они думают, Господи, что же дальше?»
Иен Бреммер, основатель компании Eurasia Group, консультирующей деловые круги по вопросам геополитики, рассказал мне, что до недавнего времени убедить компании в ценности услуг его фирмы было весьма непросто. «Топ-менеджмент относился к нам с определенным уровнем скепсиса: “Это всё, конечно, интересно и занимательно, но какое это имеет отношение к моему бизнесу?”» Сегодня он уже не сталкивается с подобными возражениями. «Нам больше не нужно объяснять, почему то, что мы делаем, релевантно для бизнеса», – говорит он.
Основные причины для этих перемен очевидны. Россия присоединила Крым. На Ближнем Востоке возникло новое, самопровозглашенное государство, и хаос в регионе усиливается день ото дня. Риторика Китая становится всё более воинственной. Эксперимент с еврозоной идет ко дну.
Однако, по сути, тот факт, что геополитика становится для бизнеса всё большим приоритетом, связан с более фундаментальными переменами.
