Правительственная дача «Заря», где в 1991 году ГКЧП блокировал президента СССР Михаила Горбачева.
Алексей Павлишак / ТАСС
«Последняя империя. Падение Советского Союза» профессора истории Гарвардского университета Сергея Плохия – подробная хроника пяти месяцев, в финале которых развалился СССР и появились новые государства. Это набор увлекательных сюжетов и рассуждений политиков, уставших от холодной войны, по разные стороны океана. Slon Magazine публикует фрагмент русского перевода книги, который в этом году выпустило издательство Corpus. В главе «Крымский пленник» (перевод Анатолия Сагана) автор рассказывает еще и о том, как новость о путче встретил президент США Джордж Буш, а потом с дипломатической осторожностью выжидал, кто победит – Михаил Горбачев или ГКЧП.
«Михаил! Надеюсь, с вами все в порядке!» – такими были первые слова воображаемого обращения, которое Джордж Буш записал на маленький диктофон. Все годы своего президентства он вел аудиодневник. Вечером 19 августа 1991 года президент думал о Михаиле Горбачеве.
Надеюсь, они гуманны к вам. Ваше руководство страной было фантастически конструктивно. На вас нападали и справа, и слева, но доверие к вам безгранично. Пока, черт побери, мы не знаем, что происходит в вашей стране, где и в каких условиях вас содержат, но мы были правы, оказывая вам содействие. Я горжусь тем, что мы поддерживали вас, и хоть на телевидении не будет недостатка в «говорящих головах», которые объяснят, что было сделано не так, все ваши поступки имели одну цель – сделать свою страну лучше, сильнее, богаче.
Буш, лишь несколько недель назад вернувшийся из Москвы, никак не ожидал такого поворота. Предыдущую ночь он провел в семейном гнезде Уокерс-Пойнт в городе Кеннебанкпорт (штат Мэн), и сильнее всего его волновала предстоящая утром игра в гольф. Она должна была начаться в половине седьмого, пока ураган «Боб» еще не достиг побережья. Компанию президенту собирались составить [cоветник по национальной безопасности] Брент Скоукрофт, остановившийся в гостинице «Нонантум» в Кеннебанкпорте, и Роджер Клеменс, знаменитый питчер «Бостон Ред Сокс». Но едва Буш уснул, как его разбудил телефон. Советник по национальной безопасности звонил отнюдь не для того, чтобы поговорить об игре или грозящей сорвать ее непогоде. Повторялась прошлогодняя история, когда Саддам Хусейн вторгся в Кувейт. Новость затрагивала сферу международной политики и грозила сорвать не только предстоящую игру, но и отпуск: в Москве произошел переворот.
Скоукрофт позвонил президенту и рассказал ему, что знал. К тому моменту не было ни одного подтверждения по какому-либо из правительственных каналов, в том числе ЦРУ. «Боже мой!» – была первая реакция Буша. Стали обсуждать, как реагировать: журналисты уже ломились в дверь гостиничного номера [заместителя пресс-секретаря Романа] Попадюка.
«Президент склонялся к тому, чтобы открыто осудить переворот, но в случае его успеха нам пришлось бы иметь дело с путчистами, независимо от того, насколько омерзительным, с нашей точки зрения, было бы их поведение, – вспоминал Скоукрофт. – И мы решили, что тон президента должен быть осуждающим, но что все мосты мы сжигать не будем». Мысли у Скоукрофта были отнюдь не радужные: путч с таким количеством участников-тяжеловесов вполне мог удаться. «Внеконституционный» (extra-constitutional) – такое определение переворота предложил Скоукрофт президенту. Прежде чем Буш снова попытался уснуть, они условились, что Скоукрофт будет следить за ситуацией и позвонит в половине шестого утра.
