Владимир Путин на итоговой сессии дискуссионного клуба «Валдай».
Михаил Метцель / ТАСС
Выступление Владимира Путина на заседании Валдайского клуба, в котором прочитываются некие примирительные сигналы будущей администрации США и указание российской пропаганде умерить милитаристскую риторику хотя бы в бряцании ядерным оружием, вызвало надежды на переход к «новой разрядке» в отношениях с Западом. В сочетании с рядом хорошо срежиссированных действий – например, театральным решением Путина отказать Генштабу в просьбе возобновить бомбардировки восточных районов Алеппо и «продлить гуманитарную паузу» (на фоне нового наступления повстанцев по прорыву блокады Алеппо) – просматривается стремление выйти из новой международной изоляции, куда Москва загнала себя неоправданной военной эскалацией в Сирии.
О чем говорить с Клинтон
Но говорить о стратегическом развороте и новой сделке с Западом пока рано. Никаких содержательных изменений в российской линии не обозначено, новых миролюбивых инициатив, как это было принято в таких форматах в советский период (если мы возрождаем советские внешнеполитические практики, то давайте возрождать лучшие), не обнародовано. Наоборот, в ответ на замечание Алексея Кудрина, что «асимметричные ответы» всех пугают, была заявлена бескомпромиссная позиция – «снижение геополитической напряженности не за счет наших похорон», то есть каких-либо уступок с российской стороны, а только ценой уступок Запада. Это не предложение «новой большой сделки», а более мягкое формулирование ультиматума без изменения его содержания.
Поза «несправедливо обиженного», занятая еще в мюнхенской речи, сохраняется
Россия во всем права и ничего менять в своей политике не собирается. Запад должен признать вину за исторические несправедливости (от нероспуска НАТО до «переворота в Киеве») и принять новую российскую политику с ее более жесткими требованиями и интрузивными геополитическими интересами как новую норму. Под этим (Крым) предлагается подвести черту и начать выстраивать отношения заново в форматах, в которых у России отныне будет право вето на действия США и НАТО (это формулируется как необходимость «диалога»). Попытки Запада добиться реверса российской политики, например путем экономических санкций, будут встречены продолжением «балансирования на грани войны» и созданием «асимметрично некомфортных условий». Поза «несправедливо обиженного», занятая почти десять лет назад в мюнхенской речи Владимира Путина, сохраняется (хотя и непонятно, почему советники президента считают такое внешнеполитическое позиционирование страны удачным и привлекательным), трансформируясь в позу «непонятого миролюбца», которая пока не подкреплена никакими содержательными мирными инициативами, кроме гуманитарной паузы в Алеппо.
Внимание, однако, привлекает ряд сигналов будущей администрации США, которая, очевидно, видится Москвой уже как администрация Хиллари Клинтон.
