Игорь Сечин и Алексей Улюкаев. Фото: Reuters
«Сделка года» по продаже 19,5%-ного пакета «Роснефти», очевидно, близится к завершению. Вряд ли в противном случае Игорь Сечин стал бы отчитываться о ней Владимиру Путину. Хотя глава «Роснефти» и явно побежал впереди паровоза: в отсутствие другой официальной информации пока можно ориентироваться только на единственное сообщение на сайте трейдера Glencore, из которого следует, что сделка еще не закрыта, а сама ее структура описана весьма схематично.
Но повод поспешить у Сечина был – сделка очень важна для России и имиджево, и финансово. Если она состоится, то станет крупнейшей в истории российской приватизации. Наконец, ей предшествовало слишком много резонансных событий – от драматичной продажи «Башнефти» до ареста министра экономики Алексея Улюкаева.
В спешно готовящейся сделке по приватизации «Роснефти» остается пока слишком много белых пятен (о них далее), чтобы говорить о выигравших или проигравших. Но вот о чем можно судить уже сейчас.
Прорыв санкций
С приватизацией «Роснефти» Владимиру Путину критически важно было продемонстрировать «прорыв санкций», показать злокозненному Западу, что свято место пусто не бывает и что если Америка и Европа запрещают своим компаниям вести бизнес с Россией, то в современном мире найдутся «настоящие буйные», которые плевать хотели на эти запреты и ограничения.
