Гоголь-центр. Фото: Дмитрий Серебряков / ТАСС
История с Гоголь-центром Кирилла Серебренникова, как и многие истории до того, разделила общество на два лагеря: тех, кто видит в возбуждении уголовного дела против организации, учрежденной известным режиссером, политический подтекст, и тех, кто все сводит к хозяйственной деятельности театра (точнее, компании Серебренникова «Седьмая студия»). Присутствие политики в этом деле нам кажется очевидным, но напомним для начала, в чем состоит хозяйственная сторона.
Следственный комитет утверждает, что в 2011–2014 годах «группа неустановленных лиц» из руководства студии «похитила» 216,5 млн рублей бюджетных средств, выделенных «на развитие и популяризацию искусства». 23 мая в Гоголь-центре – возможно, лучшем современном театре России – и в квартире Серебренникова – одного из немногих российских театральных режиссеров, известных за пределами страны, – прошел обыск. Серебренникова также свозили на допрос в СК. Позже в ведомстве заявили, что художественного руководителя Гоголь-центра допрашивали в качестве свидетеля, подозреваемыми же стали экс-гендиректор, а также бывший главный бухгалтер «Седьмой студии». Они были взяты под стражу.
Хозяйственная часть любого громкого уголовного дела не только составляет его юридическую ткань – то есть служит объектом работы следователей, адвокатов и судей, это также еще и основа смысловая, на нее опирается все информационное сопровождение. Именно она позволяет, например, пресс-секретарю президента Дмитрию Пескову утверждать, что история с Гоголь-центром – «это не дело Кремля». Песков буквально так и сказал: «Речь идет о подозрении в хищении бюджетных средств, никакой политики, творчества – ничего там нет».
