Алексей Кудрин. Фото: Евгений Биятов / РИА Новости
«В 2018 году траты Резервного фонда сократятся вдвое по сравнению с 2017 годом», – сказал не так давно министр финансов Антон Силуанов. Он, правда, не уточнил, что сам Резервный фонд к концу этого года полностью исчерпается, после чего, в соответствии с только что принятым законом, войдет в состав Фонда национального благосостояния. Проблема исчерпания Резервного фонда уйдет в историю вместе с самим фондом. Внешне скучное технократическое решение в полной мере раскрывает суть российской сберегательной политики: было густо, да стало пусто.
Рождение идеи
История российских суверенных фондов началась с ростом мировых цен на нефть в начале 2000-х годов. Исключительная заслуга формирования этих фондов принадлежит лишь одному человеку – на тот момент министру финансов Алексею Кудрину, который начиная с 2002–2003 годов активно продвигал идею создания специального резерва, куда отчислялись бы сверхдоходы от энергетического сектора. Тогда внутри власти разворачивалась «война реформаторов»: ключевые группы влияния, среди которых доминировали либералы, боролись за реформы – административную, пенсионную, налоговую, бюджетную. Основная линия разлома пролегала между условными «партией роста» и «партией стабильности». Первая считала важным использовать нефтепотоки для стимулирования российской экономики (то есть тратить, а не копить), вторая, прежде всего в лице Кудрина, убеждала в необходимости формирования резервов.
