Фото: Davide Ragusa / Unsplash.com
Гуманитарные и социальные науки нечасто становятся источником очевидных открытий: теориям и концепциям из таких дисциплинарных областей нужно время, чтобы (возможно!) быть признанными революционными и меняющими этику и прагматику познания. Книги или доклады, оставшиеся незамеченными в веренице ярмарок и симпозиумов, через несколько лет будут точкой отсчета новых областей знания, а пикировки на конференциях, сотнями проходящих по всему свету без должного медийного освещения, – началом фундаментальных дебатов. Впрочем, гуманитарии, конечно, внесли свою лепту в формирование облика 2017 года. Все-таки оптика специалистов, ответственных за критическое осмысление социальной – в широком смысле слова – действительности, порождает привычку ставить неудобные вопросы и формировать сомнение вокруг вполне устоявшихся феноменов. В результате публичное пространство 2017 года заполнилось этическими дискуссиями по очень разным, но, как выяснилось, весьма болезненным темам – от обсуждения ценности борьбы за права до споров о науке как способе познания мира. Возможно, результаты этих обсуждений определят наше коллективное будущее, и не только в пределах грядущего календарного года.
Спор о научных методах
Сейчас, во времена развития цифровых медиа, кажется, у каждого есть возможность увидеть, как многообразны социальные миры и образы жизни, и не должно оставаться сомнений, что единственного, истинного научного метода не существует. Знания об окружающем мире, о самом человеке изменчивы, а модели, способы познания и дешифровки наблюдаемых явлений конкурентны.
Но мировое научное сообщество спорит об экспертизе и качестве знания. В сентябре 2017 года журнал Nature выпустил неоднозначную редакционную колонку об этичности деятельности Джеймса Мэриона Симса – фактически основателя современной гинекологии. В первой половине XIX века он изобретал медицинские инструменты (используемые до сих пор – например, расширители, зеркала), издал брошюру по дезинфекции, а также разработал метод хирургического вмешательства, избавлявшего от ректо-вагинальных и везико-вагинальных фистул – патологических состояний, считавшихся неизлечимыми. Проблема только в том, что эксперименты он проводил на чернокожих рабынях (которых, правда, выкупал и, вероятно, освобождал по мере выздоровления) и без анестезии. Пациентки поневоле (пусть и благодарные медику) становились испытуемыми, подопытными. Этот факт заставляет современных специалистов по медицинской деонтологии взывать к пересмотру статуса Симса, о чем с горечью и написали в Nature: дескать, если подвергнуть забвению имена всех великих людей, когда-то сотрудничавших с нацистами или практиковавшими расовую медицину, мы лишимся всего научного и экспериментального наследия медицины. В итоге уважаемый и очень авторитетный журнал получил массу критических замечаний как от читателей, так и от коллег. В них обсуждалась как раз ответственность современной медицины за собственную историю и готовность науки признать: то, на чем основан ее фундамент, нередко выглядит вереницей чудовищных преступлений, которые не могут быть оправданы никаким историческим контекстом.
