Борис Немцов. Фото: Олег Дьяченко / ТАСС
Сенатор Олег Морозов, три года назад работавший в Кремле начальником управления внутренней политики и рассказавший после отставки, что не раз принимал своего старого друга Бориса Немцова у себя в кабинете, сейчас, комментируя появление в Вашингтоне площади Немцова, пишет, что этим переименованием американцы как бы говорят Немцову: мы и мертвого тебя попользуем. Защита от посмертных спекуляций – одна из конкурирующих между собой версий официальной российской реакции на решение вашингтонских властей, и убедительной она не кажется. Такие предположения всегда звучат спекулятивно, но обычно их используют, когда речь идет о каком-нибудь художнике, поэте или актере: «Если бы Высоцкий не умер, стал бы он поддерживать Путина?» – то есть о людях загадочных и противоречивых, а Борис Немцов был каким угодно, но точно не загадочным – весь на виду, и к нему сослагательное наклонение применимо вполне. Кажется очевидным, что если бы три года назад в Москве убили какого-нибудь другого критика Кремля, то сейчас вместо Владимира Кара-Мурзы в вашингтонском горсовете наверняка выступал бы Борис Немцов, который говорил бы, что переименование перекрестка у российского посольства станет отличным символом того, что есть и другая, хорошая Россия, помимо путинской. А вот представить Немцова выступающим против переименования, потому что оно больше похоже на посмертное использование в политических целях, гораздо сложнее, так что Олег Морозов, очевидно, не прав.
