Уничтожение химического боеприпаса на советском военном объекте Шиханы, 1987. Фото: Юрий Набатов и Альберт Пушкарев / ТАСС
«Меня никто не бил. Мне просто пригрозили, что если я не дам показания о том, что передал ампулу с ядом, то при выходе из МУРа у меня найдут пистолет или наркотик, что меня посадят, что мне не жить после этого в Москве и области», – так начал свой рассказ Юрий Ермоленко, ключевой свидетель по делу об убийстве влиятельного банкира Ивана Кивелиди. Тридцатидевятилетний Ермоленко около часа провел в кабинете следователя по особо важным делам столичной прокуратуры. Его рассказ в результате занял всего одну страницу, но эти показания полностью разрушали всю версию обвинения.
До недавнего времени дело Кивелиди было единственным известным случаем применения боевого отравляющего вещества класса «Новичок» не в лабораторных условиях, а в отношении реального человека. Четвертого марта 2018 года жертвами этого химиката, как утверждают власти Великобритании, стали бывший сотрудник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия. Их нашли на скамейке в Солсбери, с тех пор они находятся в больнице. Самую высокую концентрацию нервно-паралитического вещества полиция обнаружила на входной двери дома Скрипалей. Ответственность за произошедшее премьер-министр Тереза Мэй возложила на Россию. Лондон поддержали почти 30 стран, объявившие о высылке российских дипломатов.
Хотя официальная Москва отрицает причастность к отравлению, дело о покушении на Кивелиди доказывает: «Новичок» производили в государственном НИИ, а сотрудник этого учреждения в 1990-е годы несколько раз продавал отравляющее вещество. В общей сложности из института исчезло от девяти до четырнадцати ампул. Их содержимого хватило бы, чтобы убить свыше четырех тысяч человек. Более того, дело Кивелиди крайне противоречиво: главный свидетель, ученый Леонид Ринк, неоднократно в течение трех месяцев менял свою позицию, но правоохранительные органы это не смутило.
