Ким Чен Ын и Мун Чжэ Ин. Фото: Korea Summit Press Pool / Reuters
В пятницу лидер КНДР Ким Чен Ын и президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин встретились в приграничном городе Пханмунджом. Еще в конце прошлого года казалось, что на полуострове может начаться война – Ким грозил Америке, Трамп обещал жесткий ответ, любая атака на Северную Корею продолжилась бы обстрелом и разрушением Сеула. Но период напряженности вдруг сменился потеплением отношений. Мы попросили Федора Тертицкого – нашего автора, живущего в Сеуле, объяснить, что произошло и чего ждать от нынешних переговоров.
Почему потепление отношений произошло неожиданно и так быстро? Наблюдались ли в последнее время какие-то признаки, по которым можно было сделать вывод, что это возможно?
«Оттепели» уже примерно пять месяцев. Все началось еще в ноябре 2017 года, когда КНДР объявила, что развитие ее стратегических сил «завершено». После этого запуски ракет прекратились, а с января пошло потепление в отношениях – Олимпиада, переговоры, официальный переход КНДР со стратегии «параллельного развития экономики и стратегического оружия» на «стратегию развития экономики» и, наконец, саммит 27 апреля.
Насколько мне известно, активно переговоры между Сеулом и Пхеньяном велись с декабря 2017 года – на юге за этот процесс отвечали чиновники южнокорейского Министерства объединения.
Что могло послужить основной причиной того, что КНДР пошла навстречу? Чего здесь больше – экономических факторов (желание получить помощь), внутренних (трансформация элит) или на Пхеньян удалось надавить с позиции силы?
Судя по всему, третье. Большинство аналитиков считает, что КНДР нужно еще несколько испытаний, чтобы довести свое стратегическое оружие до окончательной цели – получить Межконтинентальную баллистическую ракету (МБР) с термоядерной боеголовкой, которая сможет нанести удар по любой точке США. Судя по имеющейся информации, в Пхеньяне испугались, что Вашингтон может ответить на очередное испытание ударом по стратегическим объектам или даже полноценной войной – и решили притормозить, пока в Белом Доме не будет менее радикальный и более предсказуемый президент.
Какова в этом роль Трампа? Можно ли правда сказать, что ему можно ставить в заслугу происходящее?
