Фигуры Владимира Путина и Дональда Трампа. Фото: Wolfgang Rattay / Reuters
Дональд Трамп и Владимир Путин схожи тем, что хотят great again. Это great again датируется примерно 1950–60-ми годами. Бэби-бум, Гагарин, огромный шаг для человечества, время наивысшего расцвета двух сверхдержав.
Война натренировала промышленность, а победа в войне укрепила правоту идеалов. Взлет позитива подкрепился расцветом позитивизма. Вера в могущество научного знания, заложенная еще рационализмом Просвещения, воплотилась в покорении глубин, широт и высот.
Software науки, пожалуй, впервые в истории было полностью и адекватно обеспечено hardware промышленности. Подготовленные модернизацией и подстегнутые войной индустриальные технологии вышли на пик своего развития. Небывалое сочетание духа, знаний и умений позволили человеку покорить атом и космос. Образ с цветущими яблонями на Марсе обыденно перешел из фантастики в лирику.
Позитивизм науки и модернизм промышленности обеспечили людям прожиточный минимум. Для миллионов людей физическое выживание перестало быть насущной проблемой. Человек начал карабкаться вверх по пирамиде Маслоу.
Силезские ткачи, которыми восхищался Маркс, бунтовали в 1844-м оттого, что им нечего было есть. Парижские студенты, положившие основу современному левацкому движению, бунтовали в 1968-м оттого, что им нечего было делать. Любая посткапиталистическая революция – это революция достоинства. Ее главный посыл, адресованный власти: «Вы нас даже не представляете!». Если человек не знаком с реальными проблемами выживания, то самой большой его личной драмой становится поиск идентичности.
Голод, холод, болезни, захватчики и прочие угрозы, сопровождавшие человека тысячи лет, в 1950–60-е годы в развитом мире исчезли или отступили. Но человеческая сущность выкована угрозами. Их место в картине мира и в спектре нейрохимических реакций не может пустовать, даже если самих угроз уже нет. Нишу реальных угроз заполнили угрозы наведенные. Эмоция опасности сменилась не менее жгучей эмоцией несправедливости.
Так в недрах благополучия возник этический, интеллектуальный и культурный протест против всего того, что сформировало основы этого благополучия. Последний и самый могучий импульс просвещенческого рационализма в 1950–60-е породил целый набор явлений, главной характеристикой которых стала приставка «пост-».
