Первая медиа-революция, которая служит экономическим, а не культурным целям. Мысли недели

Когда говорят, что авторитетов и влиятельных экспертов крайне мало, а интеллектуалы измельчали, то забывают, что фигура говорящего невозможна без фигуры слушающего. Об этом напоминает в недавнем интервью философ и социолог Юрген Хабермас, для которого понятие публичной сферы одно из центральных (см. его книгу «Структурная трансформация публичной сферы», вышедшую в начале 1960-х, но сохраняющую значимость для дискуссии о публичном и приватном, о государстве и обществе).

Хабермас, которому в июне будет 89 лет, один из немногих ныне действующих публичных интеллектуалов, пришедших из тех времен, когда все еще знали, что это такое. В истории фигура человека, которому есть что сказать, набирала вес параллельно с тем, как развивалась и свободная публичная сфера, то есть то пространство, где выступающего квалифицированно слушали. Одно явление не было бы возможно без другого и в нынешней трансформации они тоже идут рука об руку – и говорящий и аудитория дробятся на тысячи маленьких частей.

Нам трудно расслышать друг друга не потому, что в России все кричат и никто никого не слышит. Трудно вести осмысленную дискуссию, основываясь на понятных аргументах, с которыми люди согласны или не согласны, не потому, что у нас мало умных и живо заинтересованных личностей. Осмысленное сосуществование говорящего и слушающего «зависит от невообразимых допущений, прежде всего присутствия активной журналистики, институционально значимых газет и средств массовой информации, способных привлекать интерес большинства к темам, ключевым для формирования общественного мнения, – говорит Хабермас в интервью El País Semanal, – необходима и читающая публика, интересующаяся политикой, образованная и обладающая навыком формирования мнений».