Эрик Расин. Фото: из личного архива
За нейронауками и нейротехнологиями сейчас следят не только ученые, но и широкая общественность. Новые знания обещают приоткрыть тайну о том, как работает мозг. Многие мечтают, что это может сделать человека счастливее, совершеннее, а также избавить его от ряда болезней. По просьбе Republic социолог Григорий Юдин поговорил с директором Исследовательского центра нейроэтики при Университете Монреаля Эриком Расином о том, как близки эти мечты к реальности, и об этической стороне вопроса.
– В последнее время на развитие нейротехнологий возлагаются большие надежды. Какие из достижений в этой области вы считаете настоящим прорывом в науке, способным радикально изменить человеческую жизнь?
– Сейчас действительно наблюдается всплеск интереса к нейротехнологиям и нейронауке. Мы с коллегами провели несколько исследований того, как СМИ в США, Британии и Канаде освещают эту область, и обнаружили представления, которые мы назвали «нейроэссенциализмом» и «нейрореализмом». Смысл первого в том, что личность человека сводится к его мозгу. А смысл второго в том, что мы можем напрямую наблюдать за активностью мозга: как будто технология функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) открывает нам своего рода «окно в мозг». Это, в свою очередь, приводит к так называемой «нейрополитике» – идее о том, что раз эти технологии надежны и позволяют нам увидеть, кто мы такие, нам следует немедленно использовать их в образовании, охране правопорядка и этике, чтобы направлять поведение людей.
Все это, конечно, признаки ажиотажа. Особый ажиотаж возник вокруг технологий нейростимуляции, таких как глубокая стимуляция головного мозга, а также неинвазивные формы вроде транскраниальной магнитной стимуляции или микрополяризации. Я никогда не видел, чтобы медиа уделяли столько внимания науке, сколько получают сейчас эти области исследований. При этом медиа обычно освещают эти технологии некритично, плохо объясняют ограничения ее применения, а также почти не затрагивают этические и социальные аспекты.
Тем не менее эти технологии действительно открывают новые перспективы – лечение психиатрических и неврологических болезней, новый уровень понимания функций мозга. Полагаю, истина где-то посередине – между теми, кто настроен крайне оптимистично по отношению к новым технологиям, и теми, кто считает, что мы ничего нового от них не получим. Действительно существует вероятность, что мы сможем по-новому посмотреть на человека и его поведение, научимся лечить некоторые болезни, но зачастую наше понимание и наши терапевтические возможности ограничены. Дьявол в деталях: самое важное – выяснить, где пролегают эти границы.
