Фото: Nassim Taleb / Alamy / TASS
Нассим Талеб не изменяет себе. Спустя более чем 10 лет с момента выхода его главного бестселлера «Черный лебедь» бывший трейдер и философствующий статистик остается все тем же enfant terrible. Это вполне доказывает «Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни» (выходит в издательстве «КоЛибри») – его последняя книга, воспевающая непосредственный опыт и персональный риск принятия решений в мире, где так много людей живут словно в коконе.
Наблюдения маэстро, как и прежде, остроумны, а со страниц привычно сочится язвительная желчь по отношению ко «всем этим высокомерным полуинтеллектуальным экспертам с дипломами Лиги плюща». Достается, разумеется, журналистам. В своих многочисленных выступлениях Талеб редко обходит вниманием тему отношений с медиасообществом, которое презирает. Журналисты, уверен он, варятся в собственном соку и почти не выходят в «реальный мир» (обобщение на грани заблуждения, дополнительно усугубленное тем, что высказано человеком, черпающим немало жизненных примеров к своим гипотезам из дружеских посиделок, званых ужинов, книжных презентаций, рутинных конференций и ток-шоу).
Да что там журналисты! «Забавно: я видел нескольких лауреатов так называемой Нобелевской премии по экономике (премия Шведского государственного банка памяти Альфреда Нобеля), которые волновались, что продуют спор со мной».
Автор где-то перегибает палку, настойчиво втягивая читателя в свои баталии с оппонентами – в частности, с гарвардским психологом и писателем («журналистом-профессором») Стивеном Пинкером, идеи которого Талеб открыто объявляет чушью. Впрочем, личные выпады от яркого, самоуверенного и безмерно тщеславного мыслителя вполне могут отвечать ожиданиям аудитории, жадно раскупающей его книги. Ведь в конце концов в своих выводах и оценках, как периодически напоминает Талеб, он руководствуется безупречной математической логикой, не терпящей возражений. Обладая таким преимуществом, можно попытаться сбросить с пьедестала практически кого угодно. Да хотя бы Тома Пикетти.
Проблема экономистов (особенно тех, кто никогда не рисковал) очевидна: их разуму трудно осознать вещи в движении, и они не могут понять, что вещи, которые движутся, и вещи, которые не движутся, обладают разными свойствами. Вот почему большинству экономистов чужды теория сложности и жирные хвосты (тип распределения «жирные хвосты» требует тонкого, куда более тонкого анализа, который и стал моей математической специальностью). Они также испытывают (ужасные) затруднения с математической и концептуальной интуицией, без которых более глубокое понимание теории вероятностей невозможно. Экономисты слепы, они не видят эргодичности – ее определение мы начнем давать через пару абзацев, – и это, на мой взгляд, главный признак, отличающий серьезного ученого, понимающего что-то о мире, от профессионального поденщика, в основном предающегося ритуалу сочинения статей.
