Посетительницы на выставке в Музее современной истории России. Фото: Сергей Савостьянов / ТАСС
В связи со 190-летием Льва Толстого (9 сентября) есть одна хорошая новость: пока ни одно мероприятие, посвященное юбилею, не сопровождается показом военной техники (это вовсе не абсурдное предположение – военная компонента является теперь нормой даже на рок-фестивале). Зато все остальное есть: «Лев Толстой глазами музыкантов», выставка о том, как одевались в эпоху Толстого, фотоконкурс «Я – Наташа Ростова», театрально-фольклорный фестиваль «Кавказ и молодость Л.Н. Толстого», Всероссийский конкурс композиторов «Крейцерова соната». На сайте мэра Москвы неожиданно дерзкий анонс лекции: «Первое знакомство с творчеством Льва Толстого для большинства из нас могло бы быть лучше».
В России принято гордиться многословностью Толстого, это отражается в повседневном языке. «Я же не “Войну и мир” тебя просил писать», – в сердцах бросит какой-нибудь старший менеджер младшему. Это, конечно, показатель – что гордятся не сутью, а объемом; причем это восхищение-тире-ужас, оно связано с травматическими воспоминаниями о школе, с обязанностью все это читать. Но в реальности «многотомности» никакой нет. В массовом сознании существуют всего три-четыре произведения из действительно многотомного наследия: «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», «Крейцерова соната».
