Митинг за свободу интернета и в защиту мессенджера Telegram в Москве. Фото: ТАСС
Давление на свободу слова в интернете, которое наши власти оказывают в рамках своей антиэкстремистской политики, стало настолько чрезмерным и нелепым, что, с одной стороны, сами же власти начали эту политику понемногу смягчать и реорганизовывать, а с другой, в обществе уже неловко обсуждать саму возможность каких-то ограничений свободы слова. Но ограничения есть и будут, и лучше уж обсуждать, чем предаваться мечтам о полном отсутствии регулирования. Речь не о принципиальной возможности для отдельного гражданина избежать любого контроля, а о том, как изменяется бытование интернета – не как совокупности технических средств и бизнесов, а как социальной среды, как части общественных отношений.
В этом обсуждении, если говорить только об антиэкстремистских, в российской терминологии, ограничениях, сталкиваются по крайней мере три группы интересов. Первая – адепты максимального госконтроля, скреп, госбезопасности и прочего. Вторая – сторонники полной онлайновой свободы – является амальгамой двух течений: убежденных сторонников американской Первой поправки и интернет-гиков, для которых сама тема ограничений, возникающих помимо софта и железа, выглядит абсурдно. Третья – антирасисты и прочие «анти», стремящиеся изжить из интернета пропаганду, а то и любые проявления того или иного зарекомендовавшего себя общественного зла. Все три группы далеко не едины внутри, но общим для них является то, что они максималисты, надеющиеся навязать реальности свои представления о норме. Между тем, чем дальше, тем очевиднее становится, что победить в этой борьбе шансов нет ни у одной из сторон.
