На месте аварии в Магнитогорске. Фото: Andrey Serebryakov / Reuters
Про российских миллиардеров можно снимать кино в двух жанрах. В комедии будет Рублевка, дорогая машина в пробке на Остоженке, журнал «Татлер» и инстаграм Ксении Собчак – мир, довольно плотно населенный примерно одинаковыми людьми, вечное соревнование между ними, вечное сверхпотребление, понятные страхи, понятные надежды, понятные маршруты. Но можно снять и драму, в которой вся Рублевка ограничена одиноким джетом в провинциальном аэропорту, и дорогая машина безо всяких пробок несется по тайге к обнесенному высоким забором поместью – уникальному в пределах региона объекту недвижимости. Все сверхбогатство и все сверхпотребление – только внутри этого забора, а снаружи его – мрачноватая балабановская Русь с удобствами на улице, серый цвет многоэтажек, серый цвет лиц и серый цвет снега, вероятно, навсегда отравленного выбросами того единственного («градообразующего») предприятия, которое и сделало возможным и тот джет в аэропорту, и то поместье, и ту машину на пустынной таежной дороге.
Несколько лет назад я писал об аварии на одной кузбасской шахте – погибли люди, и дело, как многие считали, было в излишней экономии на технике безопасности; главным героем сюжета был владелец шахты, настоящий миллиардер из списка «Форбс», а когда-то – сам шахтер, лидер знаменитых перестроечных забастовок, потом – избранный трудовым коллективом директор, потом – акционер, потом – олигарх.
