Эльвира Набиуллина. Фото: Maxim Shemetov / Reuters

Эльвира Набиуллина. Фото: Maxim Shemetov / Reuters

К главе российского Центробанка можно относиться как угодно, но в чем Эльвире Набиуллиной не отказать, так это в последовательности. За несколько лет работы ей удалось успешно развеять миф о благонадежности национальной банковской системы – по крайней мере, той части, что представлена негосударственными учреждениями. Зачистка сектора поначалу казалась локальным ЧП, но стала в итоге новой системой надзора – фатальной для более чем половины участников рынка. К концу текущего года, по прогнозам аналитиков, в стране останется меньше 400 банков – в начале десятилетия их число превышало тысячу. Но когда Набиуллина только готовилась к своему крестовому походу, мало кто верил, что ЦБ отважится воевать с влиятельными ветеранами бизнеса. И в частности, с ведущей обнальной площадкой в стране – Мастер-банком. Об этом в своей книге «По большому счету. История Центрального банка России» (выходит в издательстве «Манн, Иванов и Фербер») пишет журналист Евгения Письменная. Публикуем главу с сокращениями.

Когда в первые дни марта 2013 года Владимир Путин назначил встречу Набиуллиной, она отнеслась к этому спокойно. Неудивительно: она – важный член команды администрации президента. Именно она вела контроль исполнения так называемых майских указов. Их Путин сделал своей программой на новый президентский срок, в третий раз возглавив Россию.

Путин давно стал доверять Набиуллиной. Глава Сбербанка Герман Греф всегда давал ей самые блестящие рекомендации, ведь она, по его мнению, была прекрасным администратором. Набиуллина долгое время оставалась правой рукой Грефа, пока тот работал министром экономического развития и торговли. Путин, конечно, доверял ему как старому другу и коллеге, но аналитические качества Набиуллиной оценил сам, когда она работала над подготовкой саммита 2006 года в Санкт-Петербурге. Ее Путин назначил руководителем экспертного совета организационного комитета по подготовке и обеспечению председательства России в «Группе восьми» (или «Большой восьмерке»). Для Путина это мероприятие было архизначимым: впервые Россия организовывала столь представительное мероприятие и принимала важных гостей. Президент не хотел ударить в грязь лицом и старался делать все, чтобы лидерам ведущих стран было комфортно. Кроме грандиозной стройки в Санкт-Петербурге, когда центр города был наконец приведен в порядок, отреставрированы многие старые дома и отремонтированы дороги, Путин шел и на важные структурные меры в экономике. Например, отменил валютный контроль в России. За месяц до саммита – 1 июня 2006 года – все ограничения на передвижения капитала были сняты. Набиуллина показала себя профессиональным организатором встречи «Группы восьми», где отвечала за смысловую часть: тематику и повестку. Обсуждение состоялось, международное сообщество приняло российскую повестку. Путин был очень доволен, Набиуллина выросла в его глазах.

На встрече с Набиуллиной Путин сразу приступил к делу. Не дослушав до конца ее доклад о грядущем совещании по легкой промышленности, которое должно было пройти в Вологде, Путин начал говорить сам:

– Эльвира, я хотел обсудить вопрос о смене главы ЦБ.

Набиуллина согласно кивнула головой. Ее это ничуть не удивило. Она понимала, что у нее, как и у многих других из экономического блока, Путин может спросить о возможных кандидатах. И она, как и все, сформировала свой шорт-лист. Она поджала губы и собралась защищать своих кандидатов:

– Если вы имеете в виду список…

Путин опять ее перебил. Но очень вежливо, почти ласково.

– Я не о списке. Я о единственном кандидате. Я хочу предложить эту должность вам.

Путин сделал паузу. Набиуллина замерла, но выглядела очень спокойной. Путин продолжил:

– Возглавишь ЦБ?

Сказать, что Набиуллина удивилась, – значит ничего не сказать. За видимым спокойствием внутри все перевернулось. Никто не думал о ней как о главе ЦБ, и она сама тоже. Она чувствовала себя экономистом, который за время долгой работы на госслужбе превратился в опытного политика, но переквалифицироваться в финансиста ей никогда не приходило в голову. Но Набиуллина уже хорошо выучила порядки путинского двора и понимала, что на такие вопросы нельзя давать отрицательный ответ. Да и что тут думать: если сейчас отказаться, больше такого предложения никогда не поступит.

Она подняла глаза на Путина и тихо сказала:

– Да.

Путин заулыбался.

– Вот и отлично. Удивим всех.

Еще немного поговорили. Путин был доволен, что удалось найти человека с хорошей репутацией и отличным бэкграундом. Причем у себя под носом. Ему с Эльвирой работалось комфортно, она, несмотря на принципиальность, никогда не давила. И еще его радовало, что никто не ждал такого поворота. Колода кандидатов была немаленькой: первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев, банкир и бывший глава ФСФР Олег Вьюгин, госбанкир и бывший министр финансов Михаил Задорнов, министр финансов в прошлом Алексей Кудрин, глава Сбербанка Герман Греф, зампред ЦБ Сергей Швецов, советник президента Сергей Глазьев и еще несколько персон. Почти все они считались хорошими профессионалами, почти все были хорошо знакомы Путину. Пожалуй, только Швецова он плохо знал. А вот при упоминании Глазьева большинство экономистов встало на дыбы. Все вокруг стали запугивать, что тот обязательно включит печатный станок. А бывший коллега и единомышленник Глазьева Анатолий Чубайс прямолинейно отрезал: «Человек, который всерьез утверждает, что денежная эмиссия в США и Европе осуществляется с целью захвата по дешевке российских активов, если он здоров, может быть кем угодно, только не экономистом». Кудрин, давний коллега Путина, еще полтора года назад сказал, что не сможет работать в ЦБ при таком премьере, как Дмитрий Медведев. А премьера президент пока сменять не собирался.

К третьему сроку Путина независимость от президента стала большой ценностью и даже роскошью, парламент и правительство давно уже не были в состоянии принимать самостоятельные решения. Путин не хотел полного контроля над ЦБ, он понимал, что его ресурса для управления этим сложным финансовым институтом не хватит. Но при любом раскладе он должен был знать, что ЦБ руководит человек, которому он доверяет. Глава ЦБ должен быть не только профессионалом, а в первую очередь надежным партнером. Так рассуждал Путин. Поэтому, когда Кудрин в разговоре невзначай сказал, что Набиуллина достаточно компетентна для управления ЦБ, Путина осенило: «Конечно, Эльвира!»

Однажды Набиуллиной пришлось работать в банке – всего один год, после дефолта 1998 года. Промторгбанк, принадлежавший Кахе Бендукидзе, обслуживал в основном компании самого Бендукидзе, которых у того было немало. И через несколько недель после дефолта и девальвации Промторгбанк, как и многие другие, был вынужден распродавать активы, чтобы восполнить ликвидность. Набиуллина отвечала за привлечение инвестиций для ключевых клиентов, но до этого дело так и не дошло. Ушла она из Промторгбанка с большим удовольствием: стало понятно, что работать на макроуровне ей гораздо интереснее и легче.

До прихода в ЦБ Набиуллина – любительница французской поэзии – иногда позволяла себе слабость, а точнее, женственность. Нередко она шла на компромисс. Центральный банк добавил ей жесткости и холодности. Деньги не любят слабых. Когда она приходила в ЦБ, то понятия не имела, какая жесткая и порой даже жестокая работа ее ждет. Но в Центральном банке все именно так: если сделал шаг, то отступать нельзя. Деньги не дают отыграть обратно.

Первым крупным делом в ЦБ для Набиуллиной стал отзыв лицензии у Мастер-Банка в ноябре 2013-го. Именно с того момента всем стало очевидно, что Набиуллина объявила принципиально новые правила игры в банковском надзоре. Она пришла с установкой проводить жесткую политику по отношению к банкам. По ее мнению, церемониться нет резона. Но реалии банковского бизнеса удивили даже ее.