Протесты в Москве. Фото: Maxim Shemetov / Reuters
Любое более или менее значимое волнение в Москве немедленно порождает две взаимоисключающие оценки: оптимистичное «Ах, началось!» и скептическое «Ох, началось…» Не стали исключением и протесты против отказа в регистрации независимых кандидатов в Мосгордуму. Пока с одной стороны бодро выражают надежду на то, что протесты перерастут в восстание против режима, с другой стороны изливают избыток перебродившей политической желчи, полагая, что оппозиция в очередной раз пытается раздуть из местной протестной мухи слона национального масштаба.
Туземные пророки привычно кличут бурю, а «удаленные аналитики» бесстрастно констатируют, что в русском Багдаде по-прежнему все спокойно, а если кто и неспокоен, то его быстро успокоят, поэтому все будет как всегда, а значит – никак. Эту мудрость пескаря они выводят априори из глубин своего миросозерцания, упрекая оппонентов в необоснованном использовании спорных «допущений», которые они сами не применяют без объяснения причин. В результате их анализ, не структурированный вообще никакими допущениями, разбивается на бессвязные фрагменты, объединенные не столько ясной мыслью, сколько сильным чувством – ну, не люблю я вас…
Что-то в воздухе
Истина все-таки, похоже, лежит где-то посередине между активизмом и снобизмом. Конечно, те, кто ждет, что московские протесты завтра перерастут во всенародное восстание «с битьем посуды», скорее всего, заблуждаются. Пока нет оснований полагать, что власти не удастся погасить этот очаг возгорания (не Сибирь же) с помощью привычного чередования уступок и репрессий. У Кремля есть тысяча и один способ справиться сегодня с пожаром в Москве, и только если он сам сделает грубую ошибку и устроит под зубчатыми стенами рукотворный «политический Чернобыль», мы будем иметь шанс увидеть что-то из ряда вон выходящее. Тут диванные скептики правы.
Другое дело, что кроме краткосрочных и видимых последствий существуют еще долгосрочные и не видимые невооруженным глазом. Чтобы их рассмотреть, как раз и нужны определенные «допущения». Недаром Ричард Пайпс в начале своего исследования о русской революции пишет, ссылаясь на Моэма, что факт – плохой рассказчик. Сделав эти допущения, мы, возможно, увидим в московских событиях лета 2019 года нечто большее, чем очередную в меру беспощадную и в меру бессмысленную стычку столичной интеллигенции с властью. На мой взгляд, есть веские основания полагать, что речь идет о чем-то большем, чем заурядный всплеск протестной активности на фоне локального системного «глюка».
