Дмитрий Астахов / РИА новости

«Если всегда все хорошо, так мы можем в застойный период уйти», – заметил на неделе глава «Ростеха» Сергей Чемезов, комментируя всплеск протестной активности в столице. Будучи очевидным бенефициаром существующей системы, Чемезов странным образом выступает за «здравую оппозицию». При этом видится она ему, естественно, не могильщиком режима, а «альтернативной силой, которая что-то подсказывает и дает сигналы в ту или другую сторону».

Но подсказки и сигналы – это не то, к чему восприимчива российская власть.

Оставим политику. Преимущественно государственная экономика в стране движется по той же порочной спирали неумеренности и бесконтрольности, удерживая «здравых» критиков и ревизоров – включая тех, что сами встроены в систему госвласти – на безопасном расстоянии. Громкие доклады Счетной палаты и Федеральной антимонопольной службы, кажется, у всех на слуху, но влияние этих ведомств на принятие важнейших для страны решений оставляет желать лучшего.

Скажем, ФАС – удивительно стабильное по своему кадровому составу ведомство, возглавляемое одним и тем же человеком последние пятнадцать лет. В 2013 году Игорь Артемьев, выступая перед коллегами, с энтузиазмом рассказывал о масштабах деятельности, достигнутых службой под его руководством:

«В 2004 году, когда я пришел в стены Федеральной антимонопольной службы, мы контролировали сделки слияния и поглощения, стоимость активов компаний которых не превышала 50 млн рублей. Сегодня это 7 млрд рублей, то есть мы в сотни раз повысили пороги. В то же время для справки вам, наверно, интересно будет узнать, что каждый год ФАС предотвращает создание примерно 200 монополий. Это субъекты, которым мы запрещаем сделки слияния и поглощения, и которые стали бы монополиями, если бы мы это разрешили. 200 монополий в год – это было бы существенное ухудшение для экономики».

В последнем ежегодном докладе «О состоянии конкуренции в РФ» Артемьев пишет о «сращивании монополий с государством и прямом огосударствлении производства», которые «являются неотъемлемыми свойствами [российской] экономики». Выходит, недопущение сотен «рыночных монополий» не предотвратило куда более опасную по своим последствиям государственную монополизацию.

Успехам ФАС в неконкурентной экономике под стать аудит государственной неэффективности от Счетной палаты, до которого, по-хорошему, тоже мало кому есть дело наверху. Возьмем для примера характерный фрагмент доклада, попавшего в новости государственных агентств:

«Результаты контрольных и экспертно-аналитических мероприятий Счетной палаты показывают, что значительные объемы средств, предоставленные госкорпорациям в прошлые годы, используются не в полном объеме и размещаются на депозитах и счетах в кредитных организациях, по которым госкорпорации получают проценты по неснижаемому остатку средств на счете».

Если вы с интересом (или возмущением) прочитали этот абзац, то лишь потому, что, вероятно, пропустили отчеты того же ведомства за последние несколько лет. Он повторяется в каждом из них практически слово в слово. Минфин давно говорит о неприемлемости ситуации, при которой госкорпорации «паразитируют на бюджетных деньгах». «Классической неэффективностью» в 2015 году называла ее Татьяна Голикова, в то время глава Счетной палаты. Но попытки обязать «паразитов» переводить неизрасходованные остатки на счета Федерального казначейства так ни к чему и не привели. Поэтому Счетной палате ничего не остается, как механически напоминать о проблеме в каждом своем отчете – или, как сказал бы Чемезов, подавать сигналы. В свежих Хрониках госкапитализма:

Госиндустрия. «Специально создается атмосфера, подогревается в социальных сетях, чтобы уничтожить наше авиастроение»