Наука и ангажированность. Что делать интеллектуалу в политике?

Доклад политолога Ильи Матвеева, прочитанный на конференции «Свобода, публичная роль и ответственность интеллектуалов» 4 октября 2019 года в Сахаровском центре.

Социальный ученый – это интеллектуал, который – в отличие, скажем, от публициста или писателя – в своем интеллектуальном поиске ограничен довольно жесткими рамками: во-первых, научным методом, который направляет его работу, во-вторых, конкретной исследовательской программой, диктующей вопросы, на которые он отвечает.

В послевоенных социальных науках преобладала установка на нейтральность, объективность, свободу от ценностей. Совершалась попытка перенести идеал естественных наук в область наук социальных. В основном эта тенденция прослеживалась в Америке, в меньшей степени – в Европе. И сегодня она никуда не делась. Я думаю, социальные науки по-прежнему в целом остаются верны позитивистской установке: мы должны обнаруживать и анализировать факты и мы должны быть свободны от ценностей.

Тем не менее практически сразу после того, как кристаллизовалась эта доминирующая позиция, она вызвала критику. Критика была как «справа», так и «слева». Я хотел бы поговорить о двух интересных авторах, которые с разных позиций критиковали идеал ценностной нейтральности. При этом между ними обнаруживаются параллели – довольно странные, потому что Лео Штраус был философом, который отрицал научный метод и говорил, что ученые занимаются не тем, а Чарльз Райт Миллс был социологом, который не просто не отрицал научный метод, но и практиковал его, стремясь совместить науку и политическую ангажированность.

Критика «справа»: Лео Штраус

Штраус, американский философ немецкого происхождения, говорил, что социальный ученый, который отделяет факты от ценностей, на самом деле конформист, потому что он, конечно же, придерживается некоторых ценностей, но не желает их открыто обсуждать. Например, по словам Штрауса, все политические ученые в Америке верили в демократию: не найдется ни одного американского политолога, который в 1940-е – 1950-е годы отрицал бы ее. Социальные ученые, по-мнению Штрауса, признавали и легитимировали ценности общества, в котором жили, поэтому они были конформистами и, в общем, не очень смелыми людьми.

Философ же, как считал Штраус, в отличие от таким образом понимаемого ученого, наоборот, нонконформист, радикал, очень смелый человек, потому что ни одну ценность и ни одну данность не принимает как данность, все ставит под вопрос, все критикует и обо всем готов думать и говорить. Философия, в отличие от позитивной науки – политологии или социологии, – занимается предельными основаниями политического, она задает вопросы: что такое политическое? Что такое полис? Что такое общество? Ученые, по мнению Штрауса, такие вопросы задавать просто не могут.

Штраус делает любопытный ход: во-первых, с его точки зрения, сами эти вопросы являются болезненными для общества, во-вторых, ответы на них могут быть настолько болезненными и неприятными для основной массы людей, что философа начинают преследовать. Доминирующий мотив в мысли Штрауса: философ все время находится в опасности. Философия – опасное дело, а парадигматический случай – это Сократ, которого убили за его философию. Для Штрауса Сократ – образец философа, человека преследуемого, который задает вопросы, идущие вразрез с ценностями данного общества и этим внушающие беспокойство и тревогу, которые общество не прощает.