Александр Петриков специально для «Кашина»
Суперпрезидентскую конституцию меняют на суперпутинскую, и вряд ли такая замена способна кого-нибудь тронуть всерьез. 26 лет нашей «пятой республики» славны чем угодно, но только не святостью конституционных ценностей, духа и буквы. Ту, уничтожаемую теперь конституцию традиционно называют ельцинской, но даже в этом есть натяжка – несмотря на октябрьские танки, в декабре 1993 года у Бориса Ельцина не было достаточной электоральной базы, которая позволила бы протащить проект конституции даже через специально придуманное «всенародное голосование» (закон о референдуме, предполагавший более строгие требования к явке, тогда проигнорировали, чтобы не рисковать), и решающий голос оказался за избирателями ЛДПР – Владимир Жириновский еще с лета 1993 года агитировал за суперпрезидентскую конституцию, имея в виду, что безграничная президентская власть придется очень кстати именно ему, Жириновскому, будущему диктатору. Молодой российской демократии в те времена было достаточно самых опереточных иллюзий для принятия самых судьбоносных решений, но странно было бы осуждать россиян начала девяностых за их правовой и политический инфантилизм – как говорится, время было такое, нужно через это пройти.
Теперь наивностью кажутся и существовавшие до сих пор осмысленные претензии к той конституции – ну да, перекос в пользу президентской власти всегда выглядел антидемократическим (монография даже ельцинского помощника-юриста Михаила Краснова о российской системе власти называется «Треугольник с одним углом»), но когда нам предложили новую схему, ликвидирующую этот перекос – у кого повернется язык приветствовать это как демократизацию? Оказывается, и сверхпрезидентство можно разделить между ветвями власти так, что по сравнению с новой конфигурацией прежняя будет смотреться как демократический образец, и можно не сомневаться, что в обозримом будущем мы не раз еще услышим многие вариации плача по ликвидируемой системе власти (уже слышим, раз, два, три).
