Владимир Ленин. Фото: wikipedia.org

Владимир Ленин. Фото: wikipedia.org

14 марта 1917 года Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов издал знаменитый Приказ №1 о «демократизации армии». О том, сколько бед принес этот документ, в рекордно кроткий срок разложивший вооруженные силы третий год воюющей России, сказано тысячи раз. Чтобы не повторяться в тысячу первый, зайду с другой стороны. Именно Приказ №1 отвечает на вопросы: кто же стал главным бенефициаром Февральской революции и что она вообще из себя представляла?

В советское время Февральскую революцию по какому-то недоразумению называли буржуазной. Но тогда буржуазия и должна была прийти к власти по ее итогам, чего так и не случилось. Министры Временного правительства первого – самого «буржуазного» – его состава быстрее всех поняли, что их реальные полномочия простираются не дальше стен кабинета. И уже в мае «октябрист» Гучков и кадет Милюков, еще недавно числившиеся главными тяжеловесами российской политики, сошли со сцены.

Новый премьер эсер Керенский протянул чуть дольше, но именно чуть. К осени и он обнаружит, что уверенно контролирует лишь территорию, прилегающую к Зимнему дворцу. И то лишь до ноября.

Почему же все те, кто формально пришел к власти на волне «буржуазно-демократической революции», в итоге канули в политическое небытие?

Полноте, какая же это революция!

Современникам извинительно было называть февральские события революцией. Вся страна два года наблюдала ожесточенную борьбу за власть между императором и Думой, естественно было предположить, что и теперь, в марте 1917-го, именно думская оппозиция руководит петроградской «движухой». В еще большей уверенности на этот счет пребывали те, кто был посвящен в заговоры, что плелись против императора его ближайшим окружением, – а таких людей было на удивление немало, в том числе среди высшего генералитета. Именно из-за этой уверенности генералы в те дни так быстро отреклись от императора.

Однако на деле ни оппозиция, ни заговорщики к Февралю отношения не имели. Похоже, первым это сообразил Максимилиан Волошин, писавший: «Февральский переворот фактически был не революцией, а солдатским бунтом, за которым последовало быстрое разложение государства… Русское общество, уже много десятилетий жившее ожиданием революции, приняло внешние признаки (падение династии, отречение, провозглашение Республики) за сущность события».