Ежегодная пресс-конференция с журналистами. Фото: kremlin.ru

Ежегодная пресс-конференция с журналистами. Фото: kremlin.ru

Что нас ждет? Эпидемия пойдет на спад – все эпидемии заканчивались. Кто-то, к сожалению, еще умрет, кто-то из нас потеряет близких, но большинство выживет. И мы вернемся к нормальной жизни. Только это будет уже другая страна. Политически другая.

Политическая система может пережить тяжелые времена, если присутствует одно из двух условий – доверие к институтам или доверие к персонам. Доверие к институтам – это вариант США. Университеты, крупнейшие города, образованный класс, чиновники – все против президента Трампа. И ничего, все стабильно. Многие считают, что президент никуда не годится, но верят в систему, в процедуру.

Противоположный пример – Куба времен Фиделя. Институтов никаких, но есть Фидель, вера в него, исходящая от него сила. Конечно, все это подкрепляется репрессиями, но не ими одними держится. Режим сдулся не столько под влиянием экономических трудностей или от того, что, как в старом советском анекдоте, «кончились патроны», а потому, что постаревший Фидель стал уже просто напоминанием о себе прежнем – вера в него осталась в прошлом.

Наша система стоит не на институтах. Путин президент не потому, что его выбрали – его выбрали потому, что он президент. В основе его легитимности, какой она сформировалась в первые месяцы его власти – его харизма, вера в него. Он победитель, он за простых людей, таких, как я. Мои враги – его враги. «Хочу такого, как Путин», «У него сексуальная походка», «Все путем!». И даже водка «Путинка». И не важно, что вы этих чувств не испытывали – многие другие испытывали.

Царь-рейтинг

Он сам и его команда старательно поддерживали образ супермена – он летал на истребителе, демонстрировал броски на татами, фотографировался с голым торсом. Иногда бывали смешные перехлесты, как с амфорами или стерхами, но в целом, до поры до времени, работало.

Путина ругают за то, что он заботится о рейтинге. Зря ругают, он правильно делает – именно на рейтинге стоит его власть, а что будет при его обвале, никто и предположить не мог.

Но, кажется, обвал случился. Это видно не только по соцопросам (кстати, в соцопросах-то – снова рост, но, кажется, уже совсем откровенно нарисованный), но и, несмотря ни на какую социальную дистанцию, слышно на улице – в магазине, на рынке, в автобусе. Это очевидно, если смотреть не только в телевизор, но и в окно.

Это началось не сейчас. Причем действия оппозиции – разоблачения, демонстрация некомпетентности властей – здесь сыграли далеко не главную роль, а может, и вообще никакой не сыграли. Значим, конечно, фактор усталости – одно и то же стареющее лицо, одни и те же слова, шутки, обещания. Но самое важное – разочарование. Разочарование во власти, а раз власть персонифицирована, то именно в персоне. Повышение пенсионного возраста, например, власть не могла пройти без потерь. Но если бы президент сразу вышел к народу, если бы он продемонстрировал понимание силы нанесенного миллионам людей удара, если бы говорил с гражданами на равных, а не пытался отвлечь их мелкими послаблениями, если бы вел себя как мужчина – падение рейтинга было бы не таким сильным.

Тогда его сторонники впервые обиделись на него – долгим молчанием он обманул их ожидания. Тот, с голым торсом и на подводной лодке, тот, ставящий на место русофобов всего мира, должен был вести себя иначе.

А теперь эпидемия.