Фото: Unsplash.com

Фото: Unsplash.com

Один из ключевых социальных эффектов пандемии: она по-новому определила соотношение между «физическим» и «виртуальным» мирами, в том числе во всем, что касается человеческой коммуникации. Удаленная работа, общение с друзьями в мессенджерах, дистанция в общественных местах (которую, впрочем, соблюдают все реже) – приметы весны-лета 2020 года. Изменят ли они наше поведение навсегда – или останутся интересным и странным воспоминанием?

Большое количество западных исследований показывает, что работать удаленно, скорее, понравилось. По данным Gallup, 59% американцев хотели бы это делать так часто, как возможно. Несколько иные результаты мы видим в европейских опросах: оптимальным видится баланс 50/50 между «удаленкой» и офисом. В России же данные исследований Фонда «Общественное мнение» дают контрастную картину: 61% тех, кто работал удаленно в пандемию, не понравился этот опыт; респонденты отмечали, что скучали по привычному рабочему распорядку и общению с коллегами. Однако многие руководители оценили выгоды нового способа работы: большое количество компаний вернули в офисы лишь часть сотрудников, экономя на аренде. Вероятно, система, при которой большая часть работающих проводит на официальном рабочем месте два–три дня в неделю, станет в ближайшие годы доминирующей в развитых странах мира.

Такой сценарий развития сильно поменяет конфигурацию наших социальных связей. Мы будем больше времени проводить в кругу семьи – в какой-то мере возвращаясь в модель наших крестьянских предков, у которых большая часть трудовой и жизненной активности протекала в окружении домочадцев. Однако воспроизведение этого опыта в ситуации типичной современной городской семьи будет нести значительные психологические вызовы. Замкнутое пространство квартир, отсутствие рабочей кооперации с другими членами семьи, наконец, банальное отсутствие привычки к общению днями напролет – все это создает феномен «семейного выгорания». Почти наверняка мы сможем найти к нему противоядие, однако процесс займет некоторое время.