Сотрудники полиции во время задержания участников акции в Санкт-Петербурге

Сотрудники полиции во время задержания участников акции в Санкт-Петербурге

Фото: Мария Сивохина / Коммерсантъ

На днях с одним московским студентом по имени Витя произошел крайне неприятный случай. Решили они с приятелем пойти на акцию в поддержку Алексея Навального. Ну, просто потому что история с его задержанием в аэропорту Шереметьево ребят очень возмутила, а они про Навального все знали и считали себя его сторонниками. В центр города им добраться не удалось, он оказался весь оцеплен полицией, и они вместе со всеми пошли к трем вокзалам, а оттуда – к СИЗО «Матросская тишина». ОМОН напал на ребят уже на обратном пути. Витю довольно больно треснули дубинкой по спине, потом двое дюжих полицейских скрутили ему руки и затолкали в автозак, в котором наш студент стоя провел следующие восемь часов. К моменту, когда их выгрузили возле одного из московских полицейских отделов, он уже довольно сильно устал. Да и спина побаливала. А потом Витя два дня провел на стуле в Ленинской комнате этого отдела, после чего его этапировали в суд, осудили на пять суток и отвезли в спецприемник. В постановлении суда было сказано, что арестован он «за неповиновение сотруднику полиции». В спецприемнике было лучше, чем в отделе, но все равно очень плохо – прокуренная переполненная камера, дырка в полу вместо унитаза в углу этой же самой камеры, скрипучие двухэтажные койки, мерзкая еда. Спасали только передачи от родителей. Но, как известно, все когда-нибудь заканчивается, пришел конец и Витиным мучениям.

Дома наш герой отмылся, отъелся, сел, наконец, за компьютер и за несколько часов выяснил массу интереснейших деталей. Разумеется, Витя и раньше знал, что отечественное правосудие и правоприменение отнюдь не безупречны. Он был человеком вполне информированным и отчетливо осознавал, что в его стране закон трактуется достаточно вольно не только по отношению к Алексею Навальному, но и права остальных граждан нарушаются постоянно. Однако это было абстрактное знание, теперь же он мог уже опираться на собственный опыт.