⤢

В середине 90-х, в бытность первым секретарем Посольства России в Пекине, я не раз участвовал в групповых дискуссиях между российскими дипломатами во главе с послом Игорем Рогачевым и китайскими политологами. Обсуждения обычно проходили накануне российско-китайских саммитов, а устраивал их Институт Восточной Европы и Центральной Азии АОН Китая. Среди прочих вопросов нам тогда китайские визави неизменно задавали примерно такой: «А почему ваши СМИ часто пишут плохо о Китае, не создают атмосферу дружбы и добрососедства?» На что с нашей стороны говорилось примерно следующее: «А почему в ваших учебниках, исторической литературе и СМИ продолжает муссироваться тезис об “отторгнутых” Россией территориях?» «Да, это наша и нашего народа единая позиция, но мы же ее не декларируем официально», – парировали собеседники.

Что ж, и на том спасибо, думал я тогда, тем более, что давний пограничный спор, не раз приводивший к военным конфликтам, как-то все более улаживался, пограничные договора (в 1992 г. и 2001 г.) и дополнительное соглашение к ним (в 2004 г.) успешно заключались вопреки внутренней оппозиции со стороны «патриотов» в обеих странах.

Не цензурируется и не корректируется

Подача в невыгодном для Москвы свете «исторических вопросов» двусторонних отношений в китайских школьных учебниках – давний раздражитель для российских политиков, особенно – для друзей Китая. Ведь получается, рассуждают они, китайцы как бы держат камень за пазухой, а значит, нужно как-то это учитывать, реагировать, пусть и не так громко, как, например, это делает Пекин, протестуя всякий раз против замалчивания в каждом новом японском учебнике японских зверств в ходе войны в Китае. Как напомнил мне давний приятель – отставной дипломат-китаевед, в 2000-х годах российские послы в Китае Игорь Рогачев и Сергей Разов делали – хоть и не афишируя – представления китайскому МИД в связи с очередным изданием в КНР школьных учебников (в которых наряду с «утраченными территориями», муссировалась, например, тема «преступлений русских войск» при подавлении боксерского восстания в Китае). Делаются ли такие представления в последние годы? Едва ли, во всяком случае об этом не слышал ни я, ни мои коллеги-китаеведы. Хотя почти все уверены, что в школьных учебниках (а последние считаются литературой «для служебного пользования» и иностранцам не продаются), особенно издаваемых в китайских провинциях, тема «отторгнутых территорий» по-прежнему присутствует.

Вынесенное из учебников восприятие территориально-исторической проблематики репродуцировалось и в китайских социальных сетях, общее число пользователей которых в КНР превысило в прошлом году – вздохнем на минутку – 1 млрд. человек.(!) И такое ощущение, что это восприятие там – в отличие от иного чувствительного для китайского руководства контента – никак не цензурируется и не корректируется.

Резюме этого беспрерывного онлайнового исторического «ликбеза» выглядит примерно так. К середине XIX века закрытость Цинской империи от внешнего мира породила отставание Китая, чем воспользовались колониальные державы, навязав ему неравноправные договора. Из восьми держав больше всего китайских территорий захватила царская Россия, при этом ее территориальная экспансия – в результате которой Китай потерял по меньшей мере полтора миллиона кв. км – продолжилась и после Октябрьской революции.