kremlin.ru
Послепраздничная короткая неделя оказалась сравнительно свободной от новостей, которые можно считать катастрофически плохими для российской экономики. Столь же скудной была и внутриполитическая повестка. Чтобы отвлечь внимание граждан от событий вокруг Алексея Навального, этапированного на неделе в колонию во Владимирской области, от бесконечных санкций и продуктовой инфляции, власти инициировали эмоционально насыщенную дискуссию о памятнике на Лубянской площади. Стороны ожидаемо не пришли к согласию. Так что мэр Москвы Сергей Собянин посчитал «правильным остановить этот процесс и пока оставить Лубянскую площадь в том виде, как она есть сейчас». Даже российская дипломатия, с перерывами на протесты (например, в ответ на авиаудары США по Сирии), не продуцировала никаких значительных новостей, если, конечно, не считать таковой подписание совместного заявления о неразмещении первыми оружия в космосе с Сьерра-Леоне, одной из беднейших стран мира.
Был, однако, еще один сюжет. И он, без сомнения, оказался в самом центре общественного внимания. Речь о трагедии годичной давности в Кемерово: медленное и зверское убийство 23-летней Веры Пехтелевой не заставило полицию, несмотря на многочисленные звонки соседей, прибыть на место преступления и спасти жертве жизнь.
На первый взгляд кажется, что этой истории, громко прозвучавшей в государственных СМИ, удалось избежать купюр. Кроме того, решение суда вернуть дело в прокуратуру в какой-то мере отвечает запросу гражданского общества на справедливость – справедливость, которую, в частности, добиваются родственники жертвы, а также 120 тысяч подписантов петиции на change.org. Суд удовлетворил ходатайство гособвинения, потребовавшего переквалифицировать статью, по которой проходят полицейские, на более тяжкую (предполагающую тюремный срок). Таким образом, в резонансном деле привлеченные к ответственности полицейские могут оказаться за решеткой, и это, согласитесь, не самый типичный для России сценарий.
Но известная хитрость в освещении трагедии заключается совсем не в том, чтобы выгородить рядовых сотрудников и их непосредственное начальство (уже уволенное). А в том, чтобы ненароком не бросить тень на конечного нанимателя всех этих людей – государство. Не перейти от частного к общему – от персональной халатности обвиняемых к критике системы, привлекающей и воспитывающей таких полицейских, питательной среды, ориентиров и ценностей. Естественно, за кадром остается работа законодателей, настоявших в свое время на декриминализации бытового насилия. А также общая оценка эффективности правоохранительных органов, реформу которых правительство с помпой объявило еще 10 лет назад. Хотя тут, несомненно, о многом можно было бы поговорить.
Руководитель юридической службы фонда «Русь сидящая» Алексей Федяров зимой прошлого года утверждал, что в стране «умирает уголовный розыск». Общая раскрываемость преступлений подошла к критической отметке в 50% (без учета качества этих раскрытий). Как ранее отмечала криминолог, профессор МГИМО Элина Сидоренко, государству невыгодно раскрывать все преступления, чтобы не разрушать образ «внешнего криминологического благополучия»:
«На одно зарегистрированное преступление приходится порядка двадцати заявлений, а что касается убийств – картина еще более пугающая: на одно выявленное убийство приходится порядка четырех совершенных, но о которых правоохранительным органам либо не известно, либо ими осуществлено укрывательство этих преступлений».
Несмотря на более чем двойное сокращение числа пропавших без вести россиян за последние шесть лет, количество найденных уменьшилось почти в пять раз – с 44 900 до 9500 человек. И если в 2012 году нашли почти каждого второго, то в 2020 году – меньше четверти пропавших от находящихся в розыске, следует из ведомственной статистики, изученной «Открытыми медиа».
mvd.ru
Привлечь внимание полиции к своим проблемам становится все тяжелее. В то же время трудно не заметить разницу в скорости реагирования силовиков на порванный портрет Владимира Путина в Петербурге и реакцией дежурных на трагедию, аналогичную кемеровской, произошедшую в Москве 25 июня прошлого года. Произошедшую через пару недель после того, как в Набережных Челнах суд оштрафовал на 50 тысяч рублей участкового из-за халатности, в результате которой школьница-инвалид дважды подверглась изнасилованию.
Полиция все чаще ассоциируется у россиян с угрозой, а не помощью. «Сегодня полицию все боятся», – утверждают эксперты «Коммерсант FM». «Подбрасывание полицейскими наркотиков и фальсификация дел против неугодных – обычная практика в сегодняшней России», посчитали в 2019 году 66% опрошенных социологами «Левада-Центра» (объявленного в РФ иностранным агентом). Весной прошлого года лидер Либертарианской партии и глава движения «Гражданское общество» Михаил Светов постарался привлечь больше внимания к истории жителя Екатеринбурга Владимира Таушанкова, застреленного при штурме квартиры спецназом за попытку украсть из магазина четыре рулона обоев за 8 тысяч рублей. Запущенный им тогда хэштэг #RussianLivesMatter ненадолго стал событием в Рунете. Вопрос «Как преодолеть страх перед полицией?» обсуждается уже не только в независимых медиа, но подчас и на государственных каналах.
Хотя МВД фиксирует уверенный рост общественного доверия к полиции, не оправдавших его сотрудников уже так много, что для них не хватает пенитенциарных мощностей:
«Есть колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов и приравненных к ним, – рассказывал в эфире “Эха Москвы” замначальника ФСИН Валерий Максименко. – В настоящее время количество колоний для простых людей, которые не связаны с правоохранительными органами, сокращается и значительно. Но резко увеличивается количество колоний для бывших сотрудников. В этом году мы две открыли, но надо открывать больше. Это какая-то тенденция – идет борьба с коррупцией, идет очищение, и колонии для бывших сотрудников открываем все новые и новые». (По данным Следственного комитета, примерно каждый десятый из чуть менее чем 7 тысяч обвиняемых в коррупции, представших перед судом в 2019 году, являлся сотрудником МВД).
kremlin.ru
Независимо от качества работы полиции, она обходится обществу все дороже. В конце декабря президент Путин утвердил сокращение расходов на здравоохранение и социальную поддержку населения. Но одновременно увеличил ассигнования по статье «национальная безопасность и правоохранительная деятельность». При этом еще в прошлом году, как следует из приложения к законопроекту «О федеральном бюджете», расходы на МВД должны были превысить 1 трлн рублей, став таким образом наибольшими среди всех федеральных силовых структур.
Трагедия в Кемерово наверняка еще будет звучат в новостях. Не имея возможности противостоять распространению информации о преступлениях полиции в соцсетях (возможно, этот этап еще впереди), государственные медиа продолжат работать над тем, чтобы их аудитория, ослепленная ужасным убийством, не увидела за деревьями леса. А именно того факта, что на их собственные деньги, деньги налогоплательщиков, в стране создана равнодушная и циничная правоохранительная система, сфокусированная в первую очередь на безопасности режима, а в последнюю – самих граждан. В свежих Хрониках госкапитализма:
