26 мая в Золотом зале Европейского университета прошла лекция французского историка Мишеля Эспаня «Что такое культурный трансфер?». Именно Эспань в 1980-х годах ввел в употребление этот термин, став одним из основоположников транснационального подхода. Сферу научных интересов исследователя в первую очередь составляет история перевода и циркуляции знания между Францией и Германией в XIX веке. На данный момент Мишель Эспань руководит одной из исследовательских лабораторий Высшей нормальной школы (Париж), а также является членом Национального центра социальных исследований Франции (CNRS). Slon публикует краткое содержание лекции.

Компаративные исследования как соположение и сравнение двух объектов активно развиваются в XIX веке сначала в естественных науках, а затем в языкознании. Сравнительная лингвистика становится образцом компаративного метода для всех социальных наук, главным образом для антропологии, которая ставит своей целью создание «грамматики» человеческого поведения. В истории интерес к компаративистике четко артикулируется только в середине XX века, несмотря на то, что сравнение практиковал еще Геродот. Сторонники изучения культурных трансферов предлагают заменить компаративистику как поиск различий и сходств изучением форм культурного смешения, взаимопроникновения и гибридизации.

В рамках концепции культурных трансферов Мишель Эспань предлагает переосмыслить отношения центра и периферии, принимающей и отдающей сторон, отношения влияния и власти. По его мнению, это особенно важно для понимания истории колониализма как длительного процесса взаимовлияния, а не одностороннего подавления.

Используемые исследователями термины не нейтральны. Ставя вопрос о том, как Франция влияла на Вьетнам, а Англия – на Бирму, мы уже задаем жесткую интерпретационную рамку. С точки зрения Эспаня, обмен – это всегда двусторонний и творческий процесс.


Колонии имели влияние на метрополию, которая экспортировала еду и одежду, а материальная и духовная культура колонизаторов неизбежно изменялась под влиянием локальной ситуации.

В процессе трансфера, переноса из одной культурной ситуации в другую, любой объект попадает в иной контекст и приобретает новое значение. Культурный обмен – это не процесс циркуляции предметов и идей как они есть, но их неустанная реинтерпретация, переосмысление, переозначивание. Так, например, при изучении перевода становится ясным, что даже универсальные слова и термины в разных языках имеют разную коннотацию и смыслы. Французское слово «буржуазия» в немецком, а тем более в русском контексте получает дополнительную нагрузку. Мишель Эспань указывает на то, что изучение контекста отправляющей и принимающей сторон важно осуществлять в диахронии, поскольку в разные эпохи актуализируются разные контексты и этот процесс не происходит одновременно в культурных зонах, между которыми происходит трансфер. Так, в Средние века наиважнейшими были религиозные и династические контексты, а в Новое время на первый план выходит национальный аспект.

Одним из основных пунктов исследований культурных трансферов, как и транснационального подхода в целом, является отказ от использования понятий «нация» и «страна». Вместо них Мишель Эспань предпочитает говорить о «культурных зонах», подчеркивая, что этот термин тоже является условностью. Когда мы говорим о франко-немецких трансферах как об обменах между французской и немецкой культурными зонами, мы понимаем, что они не существуют в чистом виде как гомогенные образования. Каждая культурная зона также является результатом смешения различных культурных элементов, в ней есть части, более или менее подверженные влиянию трансферов.

Так, например, для Российской империи балтийские территории служили зоной проникновения немецких влияний, а парижские салоны были местами, где создавались и далее распространялись по всей Европе идеи романтизма и Просвещения.

Французские салоны XIX века – хороший пример подхода «переплетенных историй» (entangled histories), который подразумевает не дуальное, а множественное взаимовлияние и взаимопроникновение культур. Даже если исследователь анализирует отношения только двух обществ, он должен учитывать множественность каналов связи между ними, которые перекликаются, изменяют друг друга. К примеру, при изучении немецких влияний в Российской империи XIX века важно принимать во внимание не только немецких членов Академии наук, университетские обмены и немецких специалистов, но также помнить о важности немецких художников и архитекторов для развития российской культуры.

При изучении культурных трансферов важно определить анклавы обменов и их агентов. Кроме уже упоминавшихся балтийских территорий, для русско-немецких трансферов был важен университет Гёттингена, откуда в Россию ехали преподаватели немецкого. Такого рода анклавы, зоны трансферов, могут занимать в транснациональной истории двух обществ неизмеримо более важное место, чем они занимают в национальной истории. Агенты трансферов – это люди, которые способствуют перемещению и распространению знаний и объектов из одной культурной зоны в другую. Это переводчики, экспаты или персоны, циркулирующие между странами, как русские аристократы или ученые, получившие образование за границей.

Мишель Эспань полагает, что наиболее перспективно использование концепции трансферов для борьбы с позитивистским представлением о национальных образованиях и идентичностях. По его мнению, исследование культурных обменов помогает понять Европу как гетерогенное, но одновременно связанное воедино многочисленными «мостиками» трансферов культурное пространство.