Извержение исландского вулкана Эйяфьятлайокудль подарило мне несколько часов свободного времени: не смог прилететь в Берген с докладом коллега, к тому же сильно похолодало, и вместо прогулки стал я читать комментарии к предыдущему посту. Ночь все равно была бессонная. Два главных утверждения этого поста – о вороватости и о крайней обидчивости постсоветских россиян – получили исчерпывающее подтверждение благодарных читателей. Самые проницательные даже решили, будто я не человек вовсе, а электронный тролль-агрегатор, которого внедрили в сеть специально для раздражения населения Российской Федерации. Миссия тролля с треском провалилась. Население РФ его не заметило. Откликнулись только те, кто прочитал в моем посте две вещи: фамилию автора и заголовок. «А чё это какой-то урюк пишет про русских? Да еще ворами обзывается? Да ты хто такой?!» Сейчас доложу, друзья. Дело в том, что бессонной ночь была у меня не из-за Эйяфьятллайокудля и даже не из-за брани по-своему добрых, но не всегда внимательных читателей. Просто вчера я страшно оконфузился: во время лекции о языке советской эпохи выпали из памяти слова товарища Сталина о Маяковском: «лучшем, талантливейшем поэте нашей советской эпохи». А лекция-то и была о том, как эти фразы застряли в наших головах, и почему это, предположительно, случилось. Формула есть формула. Поэтому назвать поэта, например, «крупнейшим и гениальнейшим», нельзя. Это все равно что в фамилии товарища Сталина сделать опечатку, вместо «т» поставив «р». Она всплыла из подсознания вождя осенью 1941 года, когда тот проговорился, что жил с этой опечаткой в голове . Сталин сказал Молотову: «Товарищ Ленин оставил нам пролетарское государство, а мы его просрали». Был Сталин, а стал Просралин. Обидная проговорка. Он, конечно, это дело поправил, войну с божьей и американской помощью выиграл. Но осадок обиды остался. Этот осадок передается от сталиниста к сталинисту – как переходящая параша. Несите, товарищи, только не расплескайте. Как вы любите говорить, все «проплачено». Кем? Неоплаканными жертвами. Жизнями и здоровьем ваших родственников, друзей, родителей, знакомых, соседей. Слово это – «проплачено» – не мое, оно – волшебный триггер в головах мудрецов. Мол, за деньги можно заставить человека написать любую гадость. Вот и меня, «пархатого жида», одновременно «тупого» и «коварного», нанял супостат: возбуждать у мудрецов разлитие желчи и грозные вспышки на солнце их ума. Возразить мне на это нечего. Что может возразить человек, забывший формулу товарища Сталина? Ведь суть советского и сталинского языка в том и состоит, что он запрещает своему носителю переспрашивать. А всякого, кто высказывается критически, приходится немедленно объявлять врагом. Поскольку верна формула «Советский Союз (Россия) всегда прав (права)", то даже самая скромная попытка на каком-то отрезке истории усомниться в ее истинности истолковывается как предательство. Тот, кто исправляет ошибки, будучи соучастником преступлений, виноват у советского человека не в соучастии, а в раскрытии секрета преступления. Вот почему россияне Хрущева не любят, а Сталина любят. Брежнева, который начал войну в Афганистане, уважают, а вот Горбачева, который остановил эту войну и спас десятки тысяч жизней, ненавидят. Для особенно возбужденных хочу повторить: я говорю «в России», «россияне», а не «русские». Потому что даже чурка, завоеванная в моем лице, понимает, что нынешняя Российская Федерация – главная, хотя и не единственная, наследница распавшейся Российской Империи и Советского Союза. Это разноплеменное государственное образование скреплено русским языком, русской политической культурой, русской историей. Возможно, русским повезло меньше других, потому что они тоже – россияне. Как татары или евреи, эвенки или осетины. Вот почему, называя современных россиян беспамятными и туповатыми, я вовсе не имею в виду их происхождение: оно мне, как говорится, по барабану, я ведь такой же, как и вы. Поэтому и проявляю тупое упорство – так, словно и не помню, как у нас с вами принято относиться к критике. В чем-то мне удобнее, чем многим другим: я был и остаюсь продуктом советской истории, азербайджанско-еврейским этномонстром с русским родным языком, на котором и говорю то, что думаю. Иногда эта множественная идентичность мешает разговору. Особенно тяжело говорить с людьми, которые судят о других по их происхождению. В уме у них происходит короткое замыкание и гаснет свет. Со страху они начинают что-то блеять о «крови», «генах» и «инстинктах». Вот чтобы научить озабоченных чистотой расы думать и говорить, для них и придумано это наднациональное слово «россиянин», «гражданин России». А вот разделять Российскую Федерацию на русских и нерусских – это и значит планомерно уничтожать собственную страну. Так что не торопитесь, не берите пример с еще менее сообразительных наследников СССР. Не давала мне спать сегодня и глубинная правота некоторых моих оппонентов и оппоненток. Защищая Сталина, они указывают на свойство этого человека, которое их подкупает, – «личную скромность». От Сталина, дескать, в наследство потомкам достались только старые штаны. По бессердечию своему, я хотел переспросить: как, даже рубашечки не осталось? Но осекся. Маяковского вспомнил. «И кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо». Тоже вроде бы скромное пожелание. Но «свежевымытая сорочка» для выступающего перед публикой поэта предполагает душ два раза в день и две рубашки в сутки. И это только верхушка айсберга. Чистое белье, мыло, отдельная жилплощадь. Мещанские удобства. Человеческие условия существования. Все то, чего товарищ Сталин не оставил в наследство своим поклонникам. Вот я и не мог уснуть от простоты этого выбора между «свежевымытой сорочкой» лучшего, талантливейшего поэта нашей советской эпохи и наследственными штанами с несмываемыми следами его настоящего псевдонима. Он куда проще, чем проснувшийся Эйяфьятллайокудль.
