Политическая реформа уходящего президента

В своем заключительном послании к Федеральному Собранию президент Медведев огласил несколько инициатив, которые, по его словам, будут означать широкомасштабную политическую реформу в России. Конечно, к сказанному Медведевым следует относиться с большой осторожностью. Уже отмечены случаи, когда в процессе законодательного оформления его предложения модифицировались до такой степени, что становились собственной противоположностью. Например, в свое время он пообещал облегчить условия участия в выборах общественных организаций, в результате чего их право на выдвижение собственных кандидатов было сведено к нулю. Несомненно, что такой поворот событий не исключен и на этот раз. Более того, с одним из аспектов предлагаемой реформы это очевидно уже сейчас. Медведев, не вдаваясь в детали, объявил о восстановлении прямых губернаторских выборов. Хорошо – на первый взгляд, явно лучше, чем сейчас. Однако из недавнего выступления Путина мы знаем некоторые детали, и они не вдохновляют. Путин рассказал, что кандидатов на губернаторских «выборах» (а убрать кавычки при такой модели не получится) будут выдвигать только партии, представленные в региональных законодательных собраниях, причем список кандидатов будет произвольно «отфильтрован» президентом РФ. Именно президент, стало быть, оказывается реальным субъектом выдвижения, а населению предстоит только дать свое одобрение кому-то из подобранных им кандидатов. Но по остальным аспектам политической реформы премьер высказаться еще не успел (или высказался не менее лапидарно, чем Медведев), поэтому мы должны принять предложения Медведева за чистую монету. Полагаю, что важнейшим среди них является предложение об облегчении регистрации политических партий. Медведев предлагает регистрировать их «по заявке от 500 человек, представляющих не менее 50% регионов страны». Это, по моему мнению, удовлетворительный порядок. Конечно, радикальным демократам он может показаться недостаточным, и они могли бы настаивать на регистрации по уведомлению, но петиционный порядок не так уж плох. А без регистрации партий обойтись нельзя, потому что, вообще-то, она защищает идентичность партий в нашем мире, в котором любые идентичности находятся под угрозой. Разумеется, и это предложение может быть законодательно реализовано таким образом, что регистрирующий орган сможет отказывать в регистрации любой неугодной партии (у нас ведь кого угодно можно обвинить, например, в разжигании какой-нибудь «розни»). Кроме того, следует учитывать, что партии нужны для участия в выборах и государственном управлении, а во всех остальных смыслах не очень полезны. Однако российские власти позаботились о том, чтобы выборов было как можно меньше: следующие думские будут через пять лет, а выборы законодательных собраний почти в трети регионов были совмещены с думскими. Без выборов вновь зарегистрированным партиям придется много лет ютиться на задворках политической системы – и это притом, что премьер в ходе своего телемарафона ясно дал понять, что на равноправие с думскими партиями новым рассчитывать не приходится. С этой точки зрения следует рассматривать и озвученное Медведевым предложение сократить число подписей на президентских выборах с 2 млн до 300 000 (и до 100 000 – для парламентских партий). Следующие выборы, на которых можно будет применить это положение, состоятся в 2018 г., а до тех пор, как говорится, «ишак сдохнет». Поэтому всерьез обсуждать эту идею не имеет особого смысла. Но все же замечу, что репрессивная практика снятия кандидатов и партий с выборов по итогам «проверки подписей» в России зашла так далеко, что эти полумеры не могут дать эффекта. Снимут и с 300 000, было бы желание. Единственным приемлемым решением была бы отмена подписей как основания для регистрации кандидатов с заменой на денежный залог (именно залог, а не имущественный ценз, как это практиковалось в последние годы до его отмены). Наконец, настоящей изюминкой медведевской политической реформы стало предложение об изменении порядка формирования Думы. Тут уходящий президент реально удивил, отказавшись от высказанной им самим несколько ранее идеи восстановления одномандатных округов и предложив «ввести пропорциональное представительство по 225 округам». Поскольку об изменении численности Думы речь не идет, очевидно, что имеются в виду двухмандатные округа. Понятно, что восстановление одномандатных округов в нынешнем контексте было бы слишком явным, просто неприличным бонусом для «Единой России». Приятно, что этого не случилось. Тем не менее, новая система способна вызвать немало вопросов. Неочевиден даже ее пропорциональный характер. И действительно, на уровне отдельных округов она явно не обеспечивала бы пропорциональности результатов. К счастью, предложенная Медведевым система не уникальна: есть прецедент, по которому можно судить о ее возможных эффектах. Впервые такая система, которую в научной литературе именуют «биноминальной» (ученые расходятся по поводу того, является ли она мажоритарной или пропорциональной), была введена в Чили при переходе к демократии в 1989 г. Инициаторами этой системы были какие-то советники Пиночета, так что эту систему можно было бы по праву назвать «пиночетовской». Целью системы, однако, было не закрепление политической монополии, а выживание поддерживавших Пиночета партий на важных политических ролях. Дело в том, что эти партии, по мнению советников Пиночета, вряд ли могли выиграть выборы. Нужно было вывести их на хорошее, твердое второе место. При биноминальной системе партия выигрывает оба места в округе лишь тогда, когда получает в нем две трети голосов. Если меньше, то от округа проходят лидирующая партия и вторая по уровню поддержки, даже если этот уровень – скромный. Например, могут пройти лидирующая партия с 60% голосов и вторая с 15%, при условии, что оставшиеся голоса распределены между большим количеством малых партий. Почему Медведев выбрал именно эту экзотическую систему? Одна причина очевидна: поскольку принцип подведения итогов все-таки пропорциональный, то можно сделать (и, скорее всего, будет сделано) так, что в выборах будут участвовать только зарегистрированные партии. Далее: эта система дает значительный бонус лидирующей партии и еще больший – тем немногим партиям, которые выходят на вторые места в отдельных округах. Эти бонусы тем сильнее, чем больше разброс голосов избирателей между малыми партиями. А поскольку территориальных баз поддержки у этих партий нет, то биноминальная система обеспечивает колоссальное преимущество нынешним парламентским партиям – не обязательно «Единой России», но еще и КПРФ, «Справедливой России» и ЛДПР. Это нивелирует последствия регистрации большого количества партий. Более того, чем больше разброс голосов между этими партиями, тем выгоднее нынешней большой четверке. Таким образом, в реальности биноминальная система защищает не только «Единую Россию», но и всю «легальную оппозицию», с чем ее можно поздравить: заслужили. Разумеется, разговор о том, какая избирательная система будет применяться в 2016 г., тоже довольно праздный – все еще может поменяться. Тем не менее, оценивая политическую реформу Медведева в целом, следует охарактеризовать ее как уступку. Очень много внимания уделяется покупке лояльности «системной оппозиции»: про это – вся биноминальная система. Дано обещание восстановить одну из базовых свобод – свободу политических объединений. Это хорошо. Нужно только помнить, что без давления со стороны массовых протестов власти ничего такого не предлагали, а то, что предложено, они легко и непринужденно могут взять назад. Думаю, это главный урок: от них ничего не добьешься, если не требовать перемен.