Скандальная комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России незаметно прекратила свое существование. Пункт об отмене указа о формировании комиссии затерялся на 11 странице указа «Об утверждении состава комиссии при президенте Российской Федерации по формированию и подготовке резерва управленческих кадров, изменении и признании утратившими силу некоторых актов президента Российской Федерации», подписанного еще 14 февраля 2012 года. Два дня назад на него на страницах «Московских новостей» обратила внимание историк Юлия Кантор.

Комиссия была создана на волне неприятных для России заявлений в СНГ, вроде поддержки Виктором Ющенко героев Украинской повстанческой армии. Правда, кроме факта своего существования, названия и состава, комиссия за три года существования более ничем не запомнилась. В ее задачи входило неясное «обобщение и анализ информации о фальсификации исторических фактов и событий, направленной на умаление международного престижа Российской Федерации; рассмотрение предложений по вопросам противодействия попыткам фальсификации исторических фактов и событий в ущерб интересам России; выработка рекомендаций по адекватному реагированию на попытки фальсификации исторических фактов и событий и по нейтрализации их возможных негативных последствий». Борцами с фальсификацией истории были назначены чиновники администрации президента и правительства, сотрудники ФСБ, СВР и МВД, директор Института всеобщей истории РАН академик Александр Чубарьян, директор Института стран СНГ (зампред думского комитета на момент формирования комиссии) Константин Затулин, Сергей Марков (ныне член общественной палаты, три года назад – депутат). Одним из зампредов стал замминистра образования Исаак Калина, получивший известность как активный сторонник внедрения в школе нашумевшего учебника Александра Филиппова (рассказывающего школьникам об Иосифе Сталине как эффективном менеджере и о суверенной демократии). Ряд ученых и зарубежных комментаторов восприняли создание комиссии как попытку формирования государственной идеологии и вмешательство в науку.

Пару лет назад обсуждался вариант изменения названия комиссии, которая получила довольно резкие отклики у зарубежных коллег, но в силу бессмысленности и бездействия самого органа, оставили в покое. Бывший депутат Владимир Мединский назвал эту комиссию «сборищем энтузиастов» и предположил, что ее роспуск связан с уходом Сергея Нарышкина, возглавлявшего ее, с поста руководителя администрации президента на пост спикера Госдумы.

Slon спросил у членов комиссии, как они противодействовали попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России в последние три года, и будет ли Путин на посту президента продолжать такую борьбу:

Николай Сванидзе, историк, тележурналист:

– Насколько активной была комиссия в последние пару лет?

– Она совершенно не была активной. Я был на заседаниях, по-моему, два раза за последнее время. Причем, последний – года два назад. С тех пор может она и заседала разок-другой, потому что, помню, один раз я не смог присутствовать. Но, вообще, это было очень редко и очень вяло.

– Насколько закономерно то, что все заглохло?

– Я думаю, что это вполне закономерно, комиссия если чего хорошего и могла добиться – это открыть архивы. Но я думаю, что это не в ее силах, потому общий тренд в стране, скорее, другой, – скорее, он связан с движением к новому засекречиванию документов.

– Думаете, Медведев против раскрытия архивов?

– Нет, у меня никаких претензий тут к Дмитрию Анатольевичу нет, просто очень большая власть у силовиков в нашей стране, так или иначе связанных со старым КГБ и нынешним ФСБ. Для них психологически невозможно открывать архивы, зато психологически органично их закрывать. И этому, конечно, Медведев противостоять просто не в силах.

– Было еще направление по десталинизации, вроде бы, и Медведев его поддерживал.

– Ну, сейчас Сталина особо на щит никто и не поднимает. Мода на Сталина проявилась во время годовщины Великой Отечественной войны, потом увяла и сейчас как-то этого не заметно, даже, наоборот, произошло улучшение российско-польских отношений, например. То есть тема Сталина всегда как-то присутствует, но остроты в этом я не вижу.

– А вам не кажется, что одной из проблем этой комиссии, сделавшей ее работу малопродуктивной, стало то, что у многих ее членов диаметрально противоположные взгляды на многие ключевые исторические события?

– Ну, у нас такая страна, что всегда мы видим большой разброс точек зрения. Вот есть митинг на Болотной, есть митинг на Поклонной. Собрать людей с одной мировоззренческой позицией очень сложно, так что вполне естественно, что в комиссии оказались люди разные. И это тоже, вы правы, одна из причин, по которой комиссия ничего добиться и не могла.

– С возвращением Путина в должность президента, может ли тема фальсификации истории снова оказаться среди обсуждаемых?

– Думаю, что Путину не до истории, он не большой любитель исторических изысканий, он человек прагматичный, поэтому я не думаю, что с его приходом государственный интерес к истории обострится.

Константин Затулин, директор института стран СНГ:

– Константин Федорович, почему комиссия по борьбе с фальсификациями истории была закрыта?

– Я сам узнал о ее закрытии через десять дней после подписания соответствующего указа – то есть это сделали тихо, без огласки. Думаю, это связано с перестановками в администрации президента. Руководителем комиссии был глава администрации Сергей Нарышкин, перешедший недавно работать в парламент, а занявший его место Сергей Иванов, к которому я отношусь с большим уважением, видимо решил, что в комиссии нет такой необходимости. На мой взгляд – это большая ошибка.

– Но, разве комиссия вела активную деятельность до этого?

– Она собиралась нечасто, раз в полгода (в последний раз – осенью), но это были только протокольные встречи, а параллельно велась и другая работа. По инициативе комиссии целый ряд изданий провели публикацию множества важных документов, касающихся, например, проблем Первой и Второй мировых войн, были также актуализированы многие проблемы в освещении истории. Целые сферы нашей истории не представлены в историографии, об этом не пишут, это не исследуют, оставляя это поле для интерпретации другим историкам. Так, например, совсем нет работ по голоду 30-х годов, который многими украинскими историками трактуется как «голодомор». Вот эта борьба за интерпретацию прошлого – она стимулирует углубление исторического анализа той или иной эпохи.

– Путин не раз говорил, что он удивлен тому, что пишется в российских учебниках истории, думаете, эта тема останется актуальной и после закрытия комиссии?

– Тема внимания к отечественной истории будет актуальна всегда. И это касается не только изучения тех или иных документов, раскрытия архивов, но и, например, к отмечанию тех или иных важных исторических дат. Скажем, чем у нас отмечена, например, встреча столетнего юбилея победы над Наполеоном? Фильмом «Наполеон против Ржевского»? Я уж не говорю о том, что в июне будет двухсотлетний юбилей вхождения Бессарабии в состав России, о котором вообще никто не помнит. Вот в Румынии сейчас проходит конференция, в ходе которой навязывается позиция о том, что вхождение Молдавии в состав Российской империи было исторической трагедией и разделением румынского народа. Хотя в тот момент никакой Румынии не существовало. И это имеет отношение к современным политическим реалиям, так как сказывается, например, на решении таких проблем, как урегулирование приднестровского конфликта. К этому надо привлекать внимание, активизировать исторические исследования, публикации. Кто будет теперь этим заниматься?