Вот тут некоторые читатели иногда пишут: «Собрали бы вы свои колонки и издали бы книжкой». Ну, в общем, так и поступил. Совсем собрать было бы скучно, поэтому я те из них, которые про арабские революции и наше гражданское пробуждение, выстроил в плавный порядок, многое поправил, дописал несколько глав и получилась книжка с рабочим названием «Как делаются революции». Может, кто бы и купил. Поскольку я, увы, не начинающий поэт (а как было бы славно), делал я это не у себя в мансарде с робкой надеждой, а с договором с издательством «Манн, Иванов и Фербер» (оно же «Миф»), сначала устным, а потом, разумеется, и письменным (мансарда к договору, увы, не прилагалась). Возможно, сам по себе я бы долго размышлял, прежде чем заиметь дело с компанией под названием «Миф», но связующим звеном и поручителями в данном случае выступали бывшие коллеги. К тому же, у меня уже был вполне положительный опыт общения с «Эксмо» (вот его плоды). Однако же когда работа была готова и обсуждались последние детали с редактором, я получил такое вот письмо: «После внимательного прочтения вашей рукописи мы приняли решение о том, что не готовы к ее изданию. Мы не видим, каким образом сможем продать даже первый тираж. По нашей оценке, интерес к теме угас». Письмо подписал только Иванов, но, возможно, Манн обмакивал печать в невидимый сургуч, а Фербер лично прикладывал виртуальное пресс-папье. Произошедшее вновь заставило меня подумать об отношениях общества и бизнеса. И не столько потому, что эти отношения коснулись лично меня. Я ведь не прикупил квартирки, ни даже мансарды в историческом доме Кольбе, который вопреки запретам мэрии, снесла компания Capital Group (собственники Доронин, Те и Бреман), но и тогда мои мысли текли в том же печальном направлении. Слышите вы, наивные люди с Болотной, что вам говорят серьезные парни из бизнеса? Интерес к вашей теме угас. Передайте по цепочке. А ведь издатель Иванов сам был на Болотной (а может, и Ман с Фербером там незримо присутствовали). Вот что он пишет в своем издательском блоге: «Я впервые принял участие в митинге, впрочем, как и многие мои товарищи... Нас объединило общее чувство несправедливости. Вокруг были лица людей, с которыми хочется жить в одной стране... Было плохо слышно, что происходит на сцене, и не очень понятно, как мы можем выразить свой протест, кроме подхватывания речевок». Оставим на совести издателя не слишком складное «выразить протест, кроме подхватывания». У настоящего издателя для этого есть редактор. Перейдем сразу к сути: есть, значит, у человека чувство несправедливости, приятно. Только оно зарезервировано для себя. Он для чего на митинг-то ходил с креативным классом (возможно, всеми шестью ногами)? За честные выборы? За нашу и вашу свободу? Или за свою свободу в случае чего этому креативному классу не заплатить, и так, чтоб ничего за это не было? Путин украл у меня голоса, а издатель Иванов (возможно, с Манном с Фербером) – время и деньги. Так что почему я должен не любить первого и брататься со вторыми? На Болотную он ходил, за честные выборы, похвально. А за честный бизнес не пробовал? Печалясь о нашем гражданском бесправии, мы почему-то вспоминаем исключительно государство. Но ничуть не меньше, чем перед государством, обычный гражданин бесправен перед частным бизнесом с его деньгами, юристами, службами безопасности и выходами на суд. В конце концов, Алексея Козлова посадил не лично Путин, а Слуцкер – вполне себе частный бизнесмен, хоть и прикупивший для удобства единороссовский партбилет и сенаторское место. Более того, когда я пишу что-нибудь против Путина, я чувствую себя совершенно спокойно. Мне ничего не грозит, кроме повышенного читательского внимания. А вот когда мы, журналисты пишем о проделках какого-нибудь лавочника, чувство комфорта и безопасности наличествуют гораздо слабее. Такова специфика нашего кровавого режима: Путин-то не бросится назавтра выяснять отношения, а хозяин ближайшего рынка – вполне. Этот текст ни в коем случае не о том, что бизнесмены – жулики и воры. До такого пенсионерского ворчания уже не опускается даже КПРФ. Большая часть того хорошего, чем наша нынешняя жизнь отличается от застывшего в вечных очередях СССР, создано частным бизнесом. Но мы вправе распространять одинаковые стандарты честности не только на чиновников, но и на предпринимателей, не только на государство, но и на бизнес. Ведь жулики и воры не обязательно состоят в партии жуликов и воров. Мне возразят, что в бизнесе, в отличие от современной российской власти, есть конкуренция, есть выбор между честными предпринимателями и жуликами: я могу бросить вторых и пойти к первым. Но на практике это не всегда так. Если я отравился поддельной водкой или колбаской с переклеенным сроком годности, я могу вообще никуда не дойти. Я не могу поменять квартиру или офис, даже если узнаю, что мой застройщик снес мой любимый исторический дом в центре Москвы. Покупая заграничный тур, я могу не знать, что туроператор давно в долгах, не платит отелям и не собирается вывозить меня обратно. Он и туда-то не очень собирается. Я не пойду к нему в следующий раз, но в следующий раз его и не будет. Будет другая контора, где, теоретически, со мной может произойти то же самое. Да, конечно, надо внимательно читать то, что написано мелким шрифтом в бумагах, которые подписывает гражданин, общаясь с бизнесом. Но я не могу каждый раз покупать холодильник с юристом и колбасу с инспектором «Роспотребнадзора». Мне кажется, я имею право исходить из того, что если этот продавец холодильников, или колбасы, или издатель легально работает на рынке, то этого достаточно, чтобы я чувствовал себя спокойно. А не так, что продавец – молодец, если подмахнул мне холодильник без морозилки, а я, покупатель – молодец, если вовремя это заметил. И если мне не все равно, откуда у чиновника вилла, не набрал ли он взяток, не обидел ли сироту и вдовицу, то же самое я хочу знать и про бизнесмена. Вот эта рубашечка, которую я сейчас покупаю, – заплачено ли за нее портному, не обмерен ли поставщик гипюра и муслина, не тонут ли один за другим ловцы жемчуга, отправленные на дно за перламутром для пуговиц? От чиновника и от бизнесмена я хочу одинаковой честности и не понимаю, почему я должен хотеть иначе. Общепризнанная проблема нашей власти в том, что она не сдает своих: даже если участник корпорации «российское государство» совершает преступление, первый рефлекс системы – встать на его защиту. Да и второй рефлекс – такой же. Но то же самое происходит и в русском бизнесе. У одного владельца сети супермаркетов переклеивают срок годности на колбаске, а у другого – нет. Но поссорятся они друг с другом по какому угодно поводу, кроме этого. Может, не поделят территорию или кредит, или доступ к префекту, который раздает в аренду торговые помещения. Но никогда – из-за того, что один из них скажет другому: «У тебя вчерашнюю любительскую выдают за сегодняшнюю докторскую, ты позоришь наше общее дело, вон из профессии». Нет, будут общаться, вместе весело шагать, может, даже сходят вместе к префекту или, бес попутает, и на Болотную. Ведь сейчас другие издатели не попеняют ни одной из трех голов мифического издательства. Наоборот, проявят понимание: ну что, сэкономил человек немного денег, минимизировал риски, так на то он и бизнес. Когда утонул теплоход «Булгария», я не слышал, чтобы коллеги-судовладельцы осудили его хозяев, которые, вместо того чтобы перестать выпускать ржавое корыто в рейс, купили инспектора и продали на корыто побольше билетов матерям с детьми. Я не слышал, чтобы владельцы клубов и ресторанов как-то внятно и громко раскритиковали хозяев «Хромой лошади», которые устроили в своем переполненном заведении фейерверк, предусмотрительно замуровав все окна и обложив стены соломкой. Не сдали своих даже после всего происшедшего, хотя надо было бы до. Аргументация из письма издателя: «Интерес к теме угас, поэтому я не знаю, как продать даже первый тираж», – довольно много говорит об атмосфере, царящей в этой разновидности бизнеса. Так же, как говорит о ней и полное отсутствие намека на фразу вроде «простите» или «мне очень жаль». Деньги лучше репутации – любые и всегда. Ты лох, если попал на деньги, но не лох, если в твоей честности кто-то усомнится-разочаруется. Совсем удивительно, руководствуясь такими принципами, издавать книжки о том, как цивилизованно делать бизнес. Мне сложно разобраться в экономической стороне дела Алексея Козлова, поэтому я просто доверяю Ольге Романовой, которая была, одним из лучших редакторов, с кем мне приходилось работать. Но всем, включая их самих, было бы лучше, если бы разоблачением Слуцкера они занимались не после, а до, а еще лучше – вместо работы с ним. Русскому бизнесу, чтобы установить нормальные отношения с обществом, нужно действовать, как в средневековой цеховой системе: пошил и продал сапоги из гнилой кожи – коллеги первыми лишат его права зваться сапожником. Чтобы сохранить доверие к себе: чистый обувной бизнес, ничего личного. Или как в легендарном русском купечестве: нарушил договор, даже устный – вон из первой гильдии вниз по лестнице в третью, а то и вовсе на грязный промерзлый двор. Вот тогда волк действительно возляжет рядом с ягненком, и никто не даст в обиду честного бизнесмена, на которого покусился нечестный, а за партию Прохорова проголосуют больше 50% не только периодически рассерженных горожан, а и всего российского населения. PS. И еще: не могу не воспользоваться случаем, чтобы высказать давно сидящую во мне претензию уже ко всем, ну, или к большинству издателей деловой литературы. Экономя на переводчиках и редакторах, они создали у читателей ложное впечатление, что бизнес-гуру, создатели могущественных корпораций, Стивы Джобсы и Уоррены Баффеты – все как один туповатые андроиды, патологически неспособные изъясняться на человеческом языке. «Отношения с мамой были прочными и неповторимыми, давали мне тепло и новые силы» (Джек Уэлч, «Мои годы в GE». изд-во «Манн, Иванов и Фербер», 2006 г, 620 руб.). «Основные свойства симбиотических идей: они заметны. Они наполняют содержание смыслом. Для них характерно взаимодействие контекста с содержанием. Они имеют естественную тенденцию стремиться к аудиовизуальной коммуникации и зависеть от нее» («Волшебство по расчету. Алгебра рекламы» Миф, 2008 г.). Я тоже за то, чтобы наполнять содержание смыслом как можно чаще. Но с точки зрения российских деловых издателей безумно талантливый Стив Джобс может сказать что-то такое: «Только наличие цели приносит жизни смысл и удовлетворение. Это способствует не только улучшению здоровья и долголетию, но также дает вам капельку оптимизма в тяжелое время». Хотя такого не скажет не только Джобс, но вообще ни один живой человек ни на живом языке, ни на мертвом. Представляя дело таким образом, они уже который год ведут по ложному пути рвущуюся на вершины бизнеса молодежь или просто отделы кадров, которые будут думать, что основной признак хорошего бизнес-работника – это неумение владеть родным языком и отливать мысли в такую вот пластиковую форму. У тех, кто уважает ум, они создают ложное представление о бизнесменах, а у тех, кто уважает бизнес, – ложное представление о мудрости. Да еще и зарабатывают на этом деньги.