На Болотной все прошло по плану

На Болотной площади прошел митинг в годовщину событий 6 мая 2012 года. Несмотря на запрет властей на проведение марша и гибель рабочего при возведении сцены, митинг прошел относительно успешно: на него вечером буднего дня вышло по меньшей мере 20 тысяч человек. Однако это был один из самых хмурых митингов этих полутора лет, который в очередной раз показал, что на роль настоящего лидера, способного аккумулировать участников митинга, до сих пор претендует только Алексей Навальный, которому грозит заключение. Остальные выступающие до сих пор либо просто сочувствуют протесту, либо не могут расположить к себе большинство аудитории.

«С утра у нас все шло прекрасно, пока эта колонка не свалилась, а так бы сейчас все было здорово», – жаловался за сценой один из организаторов митинга, как будто бы говоря о сугубо технических проблемах. Сегодня днем, когда техники монтировали сцену, на одного из них, рабочего Максима Мелкова, рухнула акустическая колонка, задавив насмерть. Он устанавливал оборудование для митинга, проводившегося в годовщину «Марша миллионов». Та акция, в свою очередь, послужила причиной для двух десятков арестов, а во время ее проведения тоже погиб человек: фотограф, сорвавшийся с высоты. Поэтому митинг и так с невеселой повесткой должен был начаться с минуты молчания, а сама трагедия предопределила самый аскетичный в плане техники формат его проведения. Сцена, которую готовили к выступлениям, со всей техникой была оцеплена следователями, а это означало, что оппозиционеры остались без видеоэкранов и без мощной звуковой техники.

«А зачем им вообще речи произносить, мы и так все знаем, что они скажут, – ворчали собравшиеся. – Но представьте, если бы люди собрались на митинг без выступающих и просто молчали! Вот бы полицейские занервничали, не зная, как уж тут реагировать». Тем не менее митинг состоялся, что уже было каким-то результатом. Большую сцену заменила «газель», в кузове которой разместилась площадка с микрофоном. Речи с нее слышно было разве что в ближайших ста метрах от сцены, и то до тех пор, пока над этим местом не начинал – будто бы нарочно – тарахтеть полицейский вертолет. Из-за этого большинство участников митинга реагировали даже не на сами выступления, а на то, как встречает ораторов голова колонны, выстроившейся на довольно узкой и вытянутой Болотной набережной: если оттуда раздавались аплодисменты, их подхватывали дальше, если скандирования про Путина или свободу – за них тоже принимались с удовольствием, хотя и не всегда хорошо попадая в ритм. Получалось нечто похожее на распространение информации в соцсетях: автор пишет, остальные ретвитят. 

За полтора года со времен декабрьской Болотной многое изменилось в движении белоленточников, в «карнавализации» протеста сейчас их не обвинить: у большинства участников митинга откровенно хмурые лица. Почти не было видно смешных и «креативных» плакатов. Разве что стала исключением гигантская серебристая пила из фольги, длиной метров семь, которую вдалеке от сцены раскачивали взад-вперед, видимо, изображая процесс распиливания, правда, непонятно чего: политических оппонентов или бюджета. Еще одной отличительной чертой митинга стало то, что люди практически никого из выступающих не освистывали. Участники акции оживились при появлении православного активиста Энтео (Цорионова). Он пришел с листовками, но довольно быстро был окружен сперва желающими его поколотить, а затем – плотным кольцом фотографов и операторов.

При этом нельзя сказать, что количество желающих выходить на протестные акции как-то серьезно уменьшилось: их определенно не становится больше, но стандартные несколько десятков тысяч выходят всегда, хотя и не всегда могут себе объяснить, почему. «Так, ну что, полиция нас посчитала и сказала, что нас всего восемь тысяч человек пришло – теперь можно и расходиться», – обратился с чувством выполненного долга мужчина к сопровождавшей его даме. Та, впрочем, видимо, надеялась, что ГУВД по Москве еще может произвести переподсчет, поэтому, наоборот, – потащила его ближе к выступающим мимо вздыхающего старичка. По наблюдению корреспондентов Slon, на Болотной собралось около 20 тысяч. 

На сцене появились родственники арестованных по «болотному делу», которым выступления явно непросто давались. Затем нестареющие Борис Немцов и Михаил Касьянов вновь обещали толпе скорое падение режима. «Кому не было слышно – выложим видео выступления в интернете», – обрадовал ведущий митинга Дмитрий Гудков. Пришла очередь творческой интеллигенции: актер Александр Филиппенко читал Шекспира и Высоцкого, а Лия Ахеджакова стихам предпочла письмо арестанта «болотного дела» Владимира Акименкова. Его слова в устах Ахеджаковой звучали так сильно и надрывно, что на глазах только что улыбавшихся людей невольно стали проступать слезы. В целом обстановка стала уже напоминать традиционный белоленточный митинг, но положение спас Олег Кашин. 

Журналист отказался от чтения речи и неожиданно для всех громко и, не то чтобы всегда попадая в ноты, запел, стал горланить а капелла песню Егора Летова «Все идет по плану». Поначалу, слушая его, зрители недоуменно переглядывались. «Кашин пьян?» – вполне серьезно интересовались они друг у друга. Затем кто-то, поняв замысел исполнителя, стал ему подпевать. «Эта песня разрушила во многом советскую диктатуру, – пояснял позднее Кашин за сценой. – Она о том, что внутренняя свобода всегда побеждает тот план, по которому живет тоталитарное государство. Может быть, мое пение не было совершенно, но эта песня должна была прозвучать». Это был сильный жест. Два с половиной года назад на той же Болотной площади проходил митинг националистов из «Русского образа», ультраправые наверняка уже забыли, о чем говорили им лидеры, а вот концерт запрещенной группы «Коловрат» в сотнях метров от Кремля вспоминают до сих пор.

Если Кашин стал самым обсуждаемым оратором, то самым убедительным стало выступление Алексея Навального. Через неделю он отправляется на дальнейшее рассмотрение дела о хищении леса в Киров, и еще неизвестно, когда он вновь сможет выступить на митинге. Навальный вышел на сцену со своей женой Юлией и сумел, не произнеся ничего нового, завоевать аудиторию (по крайней мере, ту ее часть, что его слышала). «Год назад, когда я был здесь на митинге, у меня было ноль уголовных дел, 15 сентября у меня было одно уголовное дело, 15 декабря у меня было четыре уголовных дела. Сейчас у меня их то ли четыре, то ли шесть, я сам уже сбился и запутался. И мне наплевать! Пусть их будет хоть 124! Мы не сдадимся и мы не разойдемся!» – кричал Навальный яростно и с нажимом, прерываясь лишь на аплодисменты. Именно так, наверное, и должен ободрять сторонников человек, которому грозит тюрьма. Но вот только если процесс в Кирове пойдет по печальному для Навального сценарию, то ободрять участников митингов останется только Олегу Кашину. Например, он может спеть другой хит «Гражданской обороны» про то, как «пластмассовый мир победил, <...> а в горле сопят комья воспоминаний».