© Владимир Смирнов/ИТАР-ТАСС

Сегодня Владимир Путин дал большую пресс-конференцию. Slon спросил у журналистов, которые так и не смогли задать свои вопросы или получить ответы, что именно они хотели узнать.

Константин фон Эггерт, журналист радиостанции «Коммерсантъ FM», хотел спросить:
– Опасен ли Ходорковский: когда Ходорковский все-таки выйдет на свободу, будет ли он все еще представлять опасность? 

– Представляете ли вы для себя четвертый срок?
Сергей Лойко, директор московского бюро Los Angeles Times, задал вопрос, оставшийся без ответа:

– Что будет с расследованием дела Магнитского?
Комментарий Сергея Лойко: «Я задал вопрос во время пресс-конференции, но не услышал ответа. Не могу принять его объяснений, потому что он их не дал. Это в принципе был вечер вопросов, но не ответов».
Майкл Бирнбаум, журналист The Washington Post, хотел спросить:

– Что все-таки теперь будет со взаимоотношениями с США?
Екатерина Винокурова, обозреватель издания «Газета.ру», собиралась задать два вопроса:

– Почему у следственных органов разный подход к разным подозреваемым? Речь о Евгении Васильевой, которая содержится под домашним арестом в комфортных и даже шикарных условиях, и о политических узниках, которые сидят в тюрьме.

– Что Путин хочет предпринять, чтобы поддержать свой падающий рейтинг? Почему нет обратной связи с оппозицией? Будет ли какой-то диалог налажен в будущем?

Сергей Брилев, журналист телеканала «Россия 1», так и не задал вопрос про роскошь:
– Непонятна ситуация с налогом на роскошь. О нем говорят много, но чем больше дискуссий, тем меньше ясности.

Илья Азар, обозреватель Lenta.ru, хотел спросить, как Путин оценивает себя со стороны и как ему видится правосудие в стране:

– Economist на обложке нового номера поместил вас в ад вместе с президентами Сирии и Ирана и лидером Северной Кореи. Каково вам в этой компании? Устраивает ли вас ваш международный имидж? Не боитесь, что закон про детей, который оппозиция называет людоедским и «законом подлецов», еще больше ухудшит ваш имидж на Западе? Или вам все равно? – У Следственного комитета, как известно, в России особый статус. Отчитывается ли перед вами Бастрыкин, спрашивает ли разрешения на возбуждение дел в отношении оппозиции? Например, последнее «почтовое дело» на Навального было возбуждено на следующий день после вашей встречи с Бастрыкиным.