© Максим Шеметов / Reuters
Владимир Путин, судя по всему, запустил процесс, до конца не осознавая его возможные губительные политические последствия для его режима. Игрушечная антикоррупционная кампания, которая возникла как следствие обострения внутриэлитных конфликтов по неосторожному согласию президента стала публичной. И жить она будет своей жизнью, и Кремль может оказаться ее жертвой.
Антикоррупционная кампания против руководителей ОАО «Оборонсервис» и бывшего министра сельского хозяйства Елены Скрынник стоит особняком от всех остальных скандальных уголовных дел, которые сегодня расследуются правоохранительными органами. Объединяет их не только то, что дела затрагивают бывших высокопоставленных чиновников уровня федерального министра, но и тот факт, что кампания получила публичную поддержку на одном из центральных телеканалов – о злоупотреблениях Анатолия Сердюкова и Елены Скрынник население страны проинформировал профессиональный провокатор Аркадий Мамонтов.
У фильмов, подобных «Анатомии протеста» или «Всласть имущие», главная цель – подготовка общественного мнения к громкому уголовному процессу. И тут сразу возникает много вопросов. Зачем снимать фильмы, когда власть уже располагает данными о нарушениях закона, а правоохранительные органы ведут расследования? И дело о хищениях в ОАО «Оборонсервис», и дело, касающееся «Росагролизинга», давно разрабатываются силовиками. История «Росагролизинга» уходит своими корнями в 2010 год, когда шла война между министром сельского хозяйства Еленой Скрынник и ее куратором на уровне вице-премьеров Виктором Зубковым. В той войне победил последний, поставив в руководство созданной Скрынник компании «Росагролизинг» нейтральных людей. Дело снова всплыло в феврале 2012 года, когда в своем кабинете следователи Главного управления МВД по ЦФО неудачно пытались поймать начальника департамента по административной работе Минсельхоза Олега Донских. Донских сбежал и был объявлен в федеральный розыск. В то время актуализация старой истории вокруг «Росагролизинга» была связана с конфликтом между МВД по ЦФО и МВД по Москве: последние пытались доказать свою состоятельность федеральным полицейским. Ни политического, ни публичного продолжения тогда история так и не получила. Скрынник благополучно покинула министерство на фоне слухов о возможном повышении – назначении вице-премьером. Как теперь становится ясно, этому могла помешать беременность госпожи Скрынник – в августе она родила двойню.
Дела «Оборонсервиса» и «Росагролизинга» не новые, но власть дала им ход только сейчас. Первое стало соусом к подготовке смены министра обороны – тут мотивы и заинтересованные лица понятны и прозрачны («тонкий намек» прозвучал совсем недавно – слухи о назначении Сердюкова советником Сергея Чемезова, главы «Ростехнологий»). А вот второе дело, где главным публичным фигурантом объявлена Скрынник,– это уже совсем иная история.
Особенностью дела Скрынник является то, что тут нет клановых интересов. Преследование бывшего министра не выгодно ни ее бывшему «врагу» Виктору Зубкову (АПК его давно уже не волнует, а расследование против Скрынник может бросить тень и на него), ни нынешнему руководству министерства (бывший глава Чувашии Николай Федоров даже не имел возможности назначить своих замов, работая по-прежнему со старой командой, не считая Павла Семенова). Нынешнее же руководство «Росагролизинга», хотя и выступает на стороне следствия в скандальном фильме (речь идет о комментарии первого зама главы «Росагролизинга» Людмилы Придановой), вряд ли пошло бы войной на бывшего министра (ради чего? ради мести?).
Из всего этого следует, что в появлении фильма про «Росагролизинг» доминировал преимущественно политический интерес – Кремль решил таким образом ответить на возросший антикоррупционный запрос общества, подогретый кампанией против бывшего министра обороны. Можно легко представить, как Путин дал согласие «мочить» Сердюкова, узнав о злоупотреблениях в «Оборонсервисе» (вероятно, доклады о нарушениях достигли некой критической массы). Однако судить министра режим пока не готов: это может оказаться настолько разрушительным, что Путин пока не может брать на себя такие риски. И дело не в том, «свой» Сердюков или «чужой» (своим для Путина он никогда не был). А в том, что это будет воспринято бюрократией как крах прежней системы функционирования, чиновники разбегутся с криками «караул, спасай награбленное». Нет сомнений, что папки с докладами копятся в столах следователей против каждого второго высокопоставленного чиновника. Посадить Сердюкова – значит начать беспредел, открыть ящик Пандоры, дать сигнал воюющим конкурентам пускать компромат в ход. А тут пострадать могут и «неприкасаемые», составляющие фундамент путинской власти.
Поэтому нельзя исключать, что было принято решение слить подобное громкое коррупционное дело раздразненным общественным массам, но так, чтобы не сажать никого влиятельного. Что же получает само общество? На центральном телеканале ему последовательно объясняют о министрах-коррупционерах (именно так можно трактовать сигнал), следователи проводят свою работу, а дальше – ничего. Дальше выступает президент Путин, который говорит, что не видит ничего плохого, если Сердюков станет советником Чемезова, а пресс-секретарь Путина говорит, что никаких обвинений Скрынник пока не предъявлено, а значит, и нет предмета для разговора. Сама же Скрынник комментирует ситуацию из-за границы, а СМИ смакуют подробности ее беззаботной жизни, бизнеса в Швейцарии и домов во Франции. Антикоррупционная кампания оказалась игрушечной – народу показывают, что борьба с коррупционерами идет, и этого достаточно.
Но вряд ли так же считает само общество. Левада-центр зафиксировал снижение рейтингов доверия и Путину, и Медведеву. Очевидно, что, если политические лидеры публично не стоят во главе антикоррупционной кампании, они автоматически причисляются к покровителям коррупционеров. К Путину появляется набор справедливых вопросов: знал ли он о коррупции в Минобороны и Минсельхозе? Если да – чего ждал? Если нет – это политическая, управленческая слабость. Почему не арестованы фигуранты дел? Почему нет политических заявлений? Это исключение или обычное дело? Каковы масштабы коррупции и как власть может объяснить столь гигантские масштабы украденных средств?
Когда власть не отвечает на вопросы, общество находит ответы само. А это уже утрата контроля над ситуацией, политическая импотенция власти. Кремль рискует оказаться жертвой своей собственной игрушечной антикоррупционной кампании, по итогам развития которой власть оказывается в любом случае в проигрышной ситуации. Сценарий первый – инерционный. Дальнейшее замалчивание и отсутствие реальных высокопоставленных подсудимых по громким делам может стать разрушительным для рейтинга Путина – основы его режима. Сценарий второй – власть будет вынуждена под общественным давлением начать «махать шашкой», перейдя от игрушечной антикоррупционной кампании к реальной. Но в этом случае угроза режиму исходит изнутри: уголовные дела станут лучшим способом сведения счетов, а межклановые войны на уничтожение разрушат в итоге всю неформальную систему правления путинской элиты. Оба сценария ведут к одному – разрушению социальной базы главы государства. А это означает конец вертикали и хаос – вопрос только в том, как быстро все это будет происходить.