Фото ИТАР-ТАСС/ Владимир Смирнов

ЕГЭ 2012, говорят представители министерства, показал, что россияне привыкли к его формату и довольны им. Я получила аттестат несколько недель назад и могу сказать, что они слегка преувеличивают. Московские выпускники этого года уже провели и продолжают проводить немало неприятных часов на апелляции результатов своих экзаменов – в колледже сферы услуг на улице Шаболовка, 39. Процедура на Шаболовке должна позволить абитуриентам повысить свой балл или хотя бы заявить о своем несогласии с выставленным. На деле слушать школьников никто не хочет. Учителя, работающие в конфликтной комиссии совершенно бесплатно, естественно, не проявляют энтузиазма и теплоты, что очень показательно для москвичей.

Выглядит все это колоритно. Ежедневно к восьми утра к зданию колледжа стекаются школьники и их родители с носовыми платками. Первые, кстати, уже заслуживают аналогичного митингующему классу звания разъяренных граждан, а вторые – сочувствия. С девяти утра начинается разбор работ – самое увлекательное, если наблюдать со стороны, а не быть школьником, который не добирает баллов для поступления.

В очереди на апелляцию по русскому языку я приметила грустную тоненькую девушку, читающую «Красное и черное» Стендаля. Позже она рассказала мне, как просидела в коридоре часа четыре, прежде чем попала к своему эксперту, и чем их общение закончилось:

«Когда мою работу начали разбирать, я сразу сказала, что мне должны вернуть два балла и показала, по каким критериям. У меня высокий результат – 90 баллов, но я ожидала большего, и мне их сняли вовсе ни за что! Я делала все точно по учебнику, о чем и сказала комиссии, продемонстрировав книжку, но мне шепотом ответили, что «больше балла мы почти никому не поднимаем». Я, конечно, разозлилась, и пошла, отказавшись подписать протокол, искать свою учительницу, которая была экспертом от другого округа и проверяла на втором этаже. Оказалось, что она дружит с председателем всей комиссии, какой-то женщиной из Департамента, Ольгой Александровной, и может попросить ее об одолжении. Ольга Александровна подошла к моей проверяющей и в приказном порядке велела найти мне еще балл! – говорила выпускница возмущенно и совсем без радости по поводу возвращенных честных баллов: «Представляете, моя эксперт еще потом и сказала, что мне надо было сразу сказать «я ученица Ольги Александровны» и предложила третий балл найти! Россия такая Россия…» – закончила с ухмылкой девушка.

Неформальная установка экспертов не поднимать баллы больше чем на один, о которой перешептывались родители и ученики, выдавала себя еще не раз. Особенно непреклонными были преподаватели иностранного языка.

«Я подошла к своему столу и сразу немного растерялась. Меня ждали четыре учительницы! Это, по-моему, на одного ученика – перебор. Передо мной выложили не только мою работу, но и несколько других, в которых подчеркнули те же словосочетания, что и в моей. Например, «overcome obstacles» – преодолеть препятствия. Суть в том, что это лексика из тренажеров по подготовке к экзамену. Я занималась с репетитором, и она постоянно делала упор на фразы, которые выделяет составительница Контрольно-измерительных материалов Мария Вербицкая. Это был какой-то кошмар – эксперты стали убеждать меня в том, что я списывала, раз в моей работе и работе других школьников встречается одно и то же выражение. Они угрожали, что аннулируют баллы. Я впала в панику, зарыдала, стала просить их сохранять мои баллы… На самом деле, это были пустые угрозы – никакие протоколы не входят в их компетенцию», – рассказала мне выпускница Азиза Турдиева, которой так и не удалось получить от комиссии конкретный ответ на вопрос, с которым она пришла.

На апелляциях, которые будут проходить до 30 июня, выпускники рассуждают о том, что так же, как они боятся маленького балла, учителя в московских школах боятся большого скандала, а массовое повышение школьникам баллов на апелляциях такой скандал может вызвать. Во многих школах администрация даже пыталась запретить своим ученикам писать заявление о несогласии с оценкой. Нателла Джанджулия из города Железнодорожного рассказала, как ее обманывали родные преподаватели:

«У меня в школе администрация вообще отказалась везти заявление в Управление образования. Завучи говорили, как им меня жалко, а сами фактически лишали последней возможности что-то исправить. Мне даже сообщили неправильное время, чтобы я не попала на пересмотр своей работы», – рассказала девочка, добавив, что если она в зрелом возрасте и будет говорить о том, какие у нее были хорошие учителя, то это будет, конечно же, не про школу.

В школе в городе Волжск, где я раньше училась, ситуация с апелляцией была не столь удручающей, но тоже далеко не прозрачной. По словам моих бывших одноклассников, там учителя впадали в другую крайность – дарили баллы, «лишь бы деточка поступила в столицу». Зато сын сотрудницы гороно Дмитрий не дал мне порассуждать о широте души учителей-провинциалов, рассказав, что ответы на ЕГЭ в городе можно было спокойно купить тысяч за пять рублей. Если постараться, то через своего же директора.

Отношения между учителями и учениками в российских школах очень часто строятся на лицемерии. И дело тут, конечно, не только в рядовых сотрудниках системы образования, но и в примере, который подается «сверху». Например, в указаниях типа «не поднимайте больше одного балла».

Я хорошо запомнила момент, когда перестала чувствовать себя комфортно в любимой школе. Это был день Болотной площади – 10 декабря и сутки накануне, когда, по приказу Департамента образования, всех старшеклассников (то есть меня, то есть нас!) обязали в субботу «учиться» до 18:00. Когда мне позвонила подруга и рассказала, что за полчаса до того, как директриса объявила педагогическому составу о рабочем дне до вечера, она видела ее звонящей в дверь отделения «Единой России». Им ведь тоже тогда как-то пришлось объяснять нам, почему мы в субботу учимся до шести вечера, и что это происходит исключительно в педагогических целях.