Виктор Черкесов. Фото: РИА Новости
Много лет назад, когда Владимир Путин только пришел к власти, о Викторе Черкесове говорили как об одном из самых близких к Путину деятеле новой власти, наряду с Игорем Сечиным, Сергеем Ивановым, Дмитрием Козаком, Дмитрием Медведевым и еще буквально двумя–тремя людьми. Но, в отличие от них всех, Черкесов в ближнем кругу не удержался. Не знаю, все ли помнят прекрасное аллегорическое выражение «чекистский крюк» из статьи Черкесова, напечатанной четыре года назад в «Коммерсанте», но сам Черкесов на этом крюке не удержался, и та статья, как потом стало ясно, была уже своего рода жестом отчаяния после ареста генерала Бульбова. Обвиняя коллег по чекистскому ордену в том, что из воинов они превратились в торговцев, Черкесов получил неприятный ответ от Владимира Путина. Путин высказался в том духе, что чтобы кого-то в чем-то обвинять, нужно самому быть кристально чистым, – и после этого путинского ответа Черкесов из обоймы вылетел. Вместо собственной спецслужбы в виде Госнаркоконтроля получил какую-то странную и ни на что не влияющую военно-техническую должность, а потом и в отставку, и никто никогда больше не говорил о нем как о влиятельном силовике или политике. Собственно, после той полемики с Путиным на тему крюка о Черкесове вообще не было слышно. Такой классический случай опального вельможи: вроде где-то работает, но пребывает в очевидной немилости, в каком-то тихом изгнании. И вдруг теперь Виктор Черкесов идет в Государственную думу по спискам КПРФ. Место у него вполне проходное, по поводу того, что КПРФ в Госдуму пройдет, тоже никто не сомневается, и, в общем, Черкесова уже вполне можно считать депутатом Госдумы. Как эта ситуация выглядит со стороны? Человек работал с Путиным, потом рассорился с ним, но в политике оставаться хочет. Ушел в оппозицию, присоединился к оппозиционной партии, пройдет через выборы, дорвется до парламентской трибуны, начнет бороться если не за власть, то хотя бы за справедливость – правда же? Это было бы правдой, если бы дело происходило в какой-нибудь идеальной России, сферической в вакууме. А в наших условиях все, конечно, не так. Прежде всего – и на нынешних, и на предыдущих выборах мы не раз могли убедиться в том, что если Кремль не хочет видеть в парламенте какого-нибудь человека, то этого человека в парламенте точно не будет. Ситуация, в которой некто, поссорившись с Путиным, вступил бы в какую-нибудь партию и стал депутатом – невозможна и самоубийственна для партии, которая захотела бы сыграть в такую игру. Весной, когда Путин создавал «Народный фронт», всё всегда понимающие политологи быстро нашли объяснение, уходящее корнями в гэдээровское прошлое Путина. В ГДР, как и в большинстве других соцстран, тоже ведь был Народный фронт, в который кроме правящей СЕПГ входили все остальные существовавшие легальные партии, и в условиях фиктивной многопартийности Народный фронт был удобным для СЕПГ инструментом контроля за всеми остальными. И вообще-то даже такого изложения достаточно, чтобы понять, что путинский «Общероссийский народный фронт» с существовавшей в ГДР моделью ничего общего не имеет, оставаясь просто ребрендингом «Единой России» (так, в конце концов, и не завершенным). Но при этом настоящий народный фронт, как в соцстранах, в России тоже есть. В него, как и в ГДР, входят все легальные партии – и КПРФ, и ЛДПР, и «Яблоко», и «Справедливая Россия», и то, что осталось от «Правого дела». ВоспетыйМихаилом ПрохоровымРадий Хабиров – он же не жулик какой-то, не авантюрист, он честно ходит как начальник к подчиненным на все съезды всех партий, и предвыборные их списки согласовываются в одних и тех же кабинетах. Думать, что уход Черкесова в КПРФ – это уход в оппозицию, столь же наивно, как считать оппозиционерами Андрея Лугового, вторые выборы подряд идущего в Госдуму от ЛДПР, или его коллегу по партии Павла Тараканова (это лидер «Идущих вместе», в последней Госдуме он был депутатом от ЛДПР). История с выдвижением Черкесова от КПРФ интересна не тем, что отставной генерал якобы пошел в оппозицию, а тем, что отставному генералу
отправиться в Госдуму. Видимо, срок давности чекистского крюка истек, и Черкесов прощен. Еще один милый и трогательный случай из жизни русского политического зазеркалья – все происходит ровно наоборот тому, чем оно кажется с точки зрения здравого смысла. Автор – специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ».
